Читать «Ледяной клад. Журавли улетают на юг» онлайн - страница 42

Баженова нахмурилась, толкнула по столу к нему тарелку со строганиной.

- Кушайте, - резко проговорила она. - Когда станет теплой - невкусно.

- Зачем уходить…

- Кушайте!

Цагеридзе стал есть строганину. Об этом любимом блюде сибиряков он слышал не раз, но пробовал его впервые. Не определишь сразу: вкусно это или невкусно. Приятно ломается на зубах, холодит язык, но что там ни говори все же сырая рыба. Если бы этого же тайменя да изжарить, было бы, конечно, вкуснее. Он отстранил тарелку со строганиной и принялся за соленые грузди.

- Хорошему начальнику полагается все знать о своих подчиненных, а я хочу быть хорошим начальником, - проговорил он мимоходом, так что на эти слова можно было бы и не отзываться. - Очень вкусные грузди. Просто замечательные грузди. Их, конечно, и собирала и солила сама хозяйка?

Он умышленно сделал сильное ударение на последней фразе. Но Баженова не воспользовалась этим.

- Когда я поступала сюда на работу, я заполняла личный листок, тщательно подбирая каждое слово, ответила она, - в этом листке обо мне написано все. Слышите, Николай Григорьевич? Все! И я не знаю, лучше ли становятся начальники, если они хотят знать о своих подчиненных больше, чем это положено по работе. А грузди действительно собирала я. Но солила их мама.

Они встретились взглядами, и Цагеридзе уловил тот же оттенок тоски в глазах Баженовой, что почудился ему уже давно во всем ее поведении дома. Да, определенно: в конторе она была совсем иная.

- Главный врач нашего госпиталя всегда напоминал нам, что кушать следует молча. Это способствует хорошему пищеварению. Полезен смех за столом. Смеха у нас, по-видимому, не получится. Давайте тогда будем кушать молча, Мария.

Баженова повела плечами и усмехнулась, - на этот раз не разжимая губ, и светлые, ласковые огоньки снова запрыгали у нее в глазах. Закончили ужин они действительно молча. Так же не произнеся ни слова, Баженова встала из-за стола, ушла за печь, где стояли кровати, и взялась передвигать, выталкивать одну из них. Цагеридзе быстро поднялся.

- Ну нет, Мария, милая, с этим я не могу согласиться, - заговорил он, подходя и мешая Баженовой вытащить и развернуть кровать так, чтобы она оказалась вдалеке от первой. - Из-за меня в вашем доме ничего не должно быть нарушено. Я лягу спать на полу, вот тут, возле печки. Мне будет тепло. Не смотрите так страшно: на полу мне в жизни приходилось спать не меньше, чем на кровати.

- Николай Григорьевич! Но сегодня эта кровать так и будет стоять пустая. Кроме вас, сегодня спать на ней…

Цагеридзе ее оборвал с неожиданной, пожалуй, даже и для него самого грубостью:

- Ладно! Хорошо, я лягу здесь, лягу там - в любом месте, где вы покажете. Мне надоело сегодня весь вечер спорить с вами. Делайте, как знаете. В этом доме вы - железная хозяйка. А я дико устал, и если мы будем еще торговаться, я усну, стоя на ногах.

Баженова продолжала молча делать свое дело. Упрямо поставила там, где ей хотелось, кровать, сняла с подушек обвязанные кружевами накидки, отвернула стеганое одеяло, стала менять простыни. Цагеридзе смягчился.