Читать «Библиотека мировой литературы для детей, том 23» онлайн - страница 6

Талант писателя в нем открыл Маяковский. Ни к кому другому, а именно к этому кумиру молодежи Лев Кассиль пришел с рукописью «Кондуита».

«Я взбежал по лестнице, а сердце у меня от волнения скатилось вниз по ступенькам… Я позвонил, и мне открыли. Через эту дверь я и вошел в литературу», — вспоминал он потом. Владимир Владимирович любил дерзких, не выносил серых, льстивых и скучных. Заметив в рукописи подлинное новаторство, он напечатал отрывки из «Кондуита» в журнале «Новый Леф»: это была «марка», попасть на страницы журнала, редактируемого Маяковским, какой-либо посредственности было просто невозможно.

«Кондуит» был замечен. Журнал «Пионер» опубликовал повесть полностью. Вскоре за «Кондуитом» на его страницах появилась «Швамбрания».

И вокруг этих произведений сразу же поднялись споры, острые, жаркие, таких еще не было в детской литературе. Одни эти повести низвергали, за их, мол, тенденцию «позабавить» ребенка, другие горячо хвалили. А девчонки и мальчишки школьного возраста читали их с таким же азартом, с каким они были написаны. Ребята хохотали, собирались кучками, делились прочитанным, порой убегали подальше от взрослых, прятали книжки под подушки, боясь, чтобы родители не отняли «неурочное» чтение.

«Кондуит» и «Швамбрания» поражали своим мальчишеским юмором, головоломностью фабулы, сатирическим, гротескным изображением дореволюционной действительности. Эти книжки нельзя было просто читать, их надо было разгадывать, как ребусы, охотно возвращаться к прочитанному. Многие страницы делали ставку не столько на чувство, сколько на сообразительность юных умов. Поражали своей «ученостью» — ведь в них и география дыбом и история кувырком…

А социальная заостренность этих повестей! С убийственной насмешливостью в них изображены обыватели, ханжи, тупицы, все потраченные молью персонажи старого мира — времен царизма и керенщины.

А вот большевики — это всерьез и навсегда! И последовавшая за ними молодежь обрисована писателем с любовью, романтично, возвышенно. И все это написано совсем не так, как у других, по-своему, по-кассилевски, что и вызывало и восхищение и споры. Спокойствие скуки, воцарившейся кое-где в книгах для детей той поры, уговоры иных «теоретиков» писать для детей нравоучительно и «сурьезно» — все это было взорвано, возмущено до крайности.

А сам «возмутитель спокойствия», рассказав в своих первых произведениях, как революция вихрем ворвалась в мирок интеллигентных семей, выхватила оттуда и вынесла на большой простор двух мальчишек, выдумавших свою сказочную страну «Швамбранию», самоотверженно, крупным шагом пошел по этому широкому, прекрасному пути в мир больших свершений, открытый революцией.

И, как вехи, на этом пути возникали новые книги одна за другой. Это был поистине «рог изобилия».