Читать «Ростов Великий» онлайн - страница 43
Валерий Александрович Замыслов
— Леший, — испуганно спрятался за спину старшего брата Всеволод.
Васильку тоже стало не по себе: и впрямь, уж не леший ли прибежал из темных, неприютных лесов? Правда почему-то не зеленый, а седой.
— Кто такой? — миролюбиво спросила Анна Мстиславна.
— Раб божий, — глухим, простуженным голосом отозвался мужик.
Один из нищебродов, кои всегда толпились на паперти, толкнул костылем «раба божия» в бок.
— Кланяйся, то великая княгиня Анна Мстиславна.
Мужик слегка поклонился, но глаза его оставались злыми.
— Ты уж ответь мне, мил человек, — настояла княгиня.
Но мужик словно в рот воды набрал.
— Спесив, — протянул ростовский купец Глеб Якурин. — Чванится, как холоп на воеводском стуле. Отвечай княгине!
Рослый детина, стоявший подле «лешего», глянул в его глаза и почувствовал, что еще миг, другой — и мужик взорвется. Поспешил молвить:
— То ямщик Егорша Скитник, мой отец, коего великий князь Константин Всеволодович повелел выпустить из поруба.
Тихая, благочестивая Анна Мстиславна замешкалась. Князь Константин приказал выпустить из темниц всех татей и бунтовщиков по случаю победы на Липице. Слишком кроткая и мягкая, она всегда жалела людей, томящихся в узилищах.
— И долго сидел? — спросила княгиня и тотчас спохватилась: не надо было говорить этих слов.
— Да, почитай, семь лет, матушка княгиня.
— Семь?! — невольно ахнула Анна Мстиславна. Какие же мучения выпали на долю этого человека! Помоги ему, пресвятая Богородица.
— За оные годы, — продолжал Скитник, — в порубе пять человек побывало. В добрые хоромы поселил нас князь Константин Всеволодович. Все пятеро Богу душу отдали. Один я выжил. Спасибо великому князю. Земно кланяюсь за его праведный суд. Живехонек, радость — то какая.
Ехидно-усмешливая, укорительная речь ямщика пришлась по нраву гордым ростовцам. Все ведали: ямщик вирника не убивал, а лишь заступился за белогостицких мужиков, на коих наложил небывало большую виру новый княжеский вирник Ушак. Тот первым ударил ямщика, а Скитник не удержался и дал сдачи. Суд Константина Всеволодовича был короток: коль поднял руку на княжьего человека — в поруб. Аль так праведно?
Вирник Ушак был среди челяди, коя сопровождала великую княгиню. Он стоял и зло кривил узкий поджатый рот. Ишь, разошелся бунтовщик. Выполз, как крыса из норы и теперь зубы показывает. Надо укорот дать.
— Ты не слишком бы ерничал, Егорша, а то опять в вонючей яме насидишься.
Ямщик повернул на голос вирника лицо.
— И ты здесь, мздоимец. Ай, бедный, как исхудал. Поперек себя толще.
— Да уж не ты, худерьба. Никакой стати, — хихикнул, подчеркивая свое дородное тело Ушак.
— Вот-вот. Живот толстый, да лоб пустой.
Толпа рассмеялась. Умеет же подковырнуть ямщик. Вот и сын его такой же растет — пальца в рот не клади.
— Так его, Скитник!
— Помолчали бы! Чего рты раззявили? — напустился на ростовцев вирник.