Читать «Иван Сусанин» онлайн - страница 50

Мрачный Слота глянул на пасмурных мужиков и спросил:

— Что за лиходеи на село набежали? Аль поганые татары?

— Свои, Слота. Виду диковинного. К седлам собачьи морды и метлы привязаны. Орали: «Выметем измену!». А сами саблями принялись махать. Мужик подвернется — зарубят, девка — надругаются. Чисто ордынцы! Ты глянь, Слота, что над селом они содеяли. Изверги!

— Уразумел, мужики. То — государевы опричники, о ких мне намедни в Ярославле сказывали. Царь-де всю землю разделил на опричнину и земщину. Бояр, что царю супротивничают, нещадно казнят. На Москве жуть что творится. Одного в толк не возьму. Наше-то село, чем провинилось? Нил Котыгин — не из бояр, худородный дворянишко. Царь, как слух идет, таких захудалых помещиков прилучает, вотчины им боярские жалует. Сумятица у меня в башке, мужики.

— Вот и у нас сумятица, Слота. Тиуна и всех дворовых людей Котыги лиходеи саблями посекли. Нам-то как дале жить?

— Была бы шея, а хомут найдется.

* * *

Тяжел был день для мужиков. Погорельцы оплакивали свои избы, убитых похоронили на церковном погосте, а Слота и Иванка оставались в неведении: их семьи бесследно исчезли. У Слоты же тройная беда: не только сгорела изба, пропала жена и дети, но в огне пожара погибли скотина и годами нажитое, добро. Ни кола, ни двор у Слоты! Остался гол, как сокол. И всё же главная напасть — жена и дети.

В который уже раз обходили с Иванкой село (село большое!), расспрашивали мужиков, баб и ребятишек, но всё был тщетно. Словно черти унесли. Оглядели гумна, прошлогодние риги, прошлись по речке Каменке, даже на раменье заглянули.

У Иванки разрывалась душа. Неужели опричники увезли с собой мать и Настенку? Но зачем они им понадобились? Скоре всего надругались (мать до сих пор из себя видная), убили и где-то бросили. Выродки!

На сердце Иванки пала такая острая жалость, что он застонал. Только теперь он понял, как сильно любил мать и жену. Настенка на днях, поблескивая улыбчивыми зелеными глазами, молвила:

— А я, кажись, затяжелела, Иванушка.

Он ласково обнял жену.

— Рад буду, Настенка, коль сыном меня одаришь.

— А коль дочкой? Кочергой огреешь?

— Да ты что, Настенка? Любое чадо — отцу в утеху…

И вот теперь сгинула Настенка.

В сумерках Сусанна и Настенка, а вкупе с ними семья Слоты вернулись в село.

Возрадовались мужики, накинулись с расспросами. Отвечала Сусанна:

— Надумали мы в доранье за малиной сходить. И всё бы, слава Богу, но в малиннике на нас медведь напал. Мы от него дёру, а он за нами. И чего так разозлился? Чуть ли не версту за нами гнался. Знать, любимое место его нарушили. Едва от него убежали. Огляделись — дремуч лес. А тут и солнышко, как на зло спряталось. Заблудились. Много часов плутали, чаяли, уж и не выбраться. И всё же есть Бог на свете. Как ни старался леший нас закружить, но мы к селу всё же вышли.

Трапезовали в избе Иванки, но у Устиньи не лез кусок в горло. Из глаз ее бежали неутешные слезы.

— Как же дале нам жить? Всё утратили. В чем в лес ушли, в том и дале ходить. Впору за суму браться.

— Не горюй, как-нибудь выкрутимся, — успокаивал Слота.