Читать «Пародии. Эпиграммы» онлайн - страница 32

П. Антокольский

Поэт

Мать моя меня рожала туго. Дождь скулил, и град полосовал. Гром гремел. Справляла шабаш вьюга. Жуть была что надо. Завывал Хор мегер, горгон, эриний, фурий, Всех стихий полночный персимфанс, Лысых ведьм контрданс на партитуре. И, водой со всех сторон подмочен, Был я зол и очень озабочен И с проклятьем прекратил сеанс. И пошел я, мокрый, по Брабанту, По дороге вешая собак. Постучался в двери к консультанту И сказал, поклон отвесив, так: — Жизнь моя — комедия и драма, Рампы свет и пакля парика. Доннерветтер! Отвечайте прямо. Не валяйте, сударь, дурака! Что там рассусоливать и мямлить, Извиняться за ночной приход! Перед вами Гулливер и Гамлет. Сударь, перед вами Дон-Кихот! Я ландскнехтом жрал и куролесил, Был шутом у Павла и Петра. Черт возьми! Какую из профессий Выбрать мне, по-вашему, пора? И ответил консультант поспешно, Отодвинув письменный прибор; — Кто же возражает? Да. Конечно. Я не спорю. Вы — большой актер. Но не брезгуйте моим советом — Пробирайтесь, гражданин, в верхи. Почему бы вам не стать поэтом И не сесть немедля за стихи? Внял я предложенью консультанта. Прошлое! Насмарку! И на слом! Родовыми схватками таланта Я взыграл за письменным столом. И пошла писать… Стихи — пустяк. Скачка рифм через барьер помарок. Лихорадка слов. Свечи огарок. Строк шеренги под шрапнелью клякс. Как писал я! Как ломались перья! Как меня во весь карьер несло! Всеми фибрами познал теперь я, Что во мне поэта ремесло. И когда уже чернил не стало И стихиям делалось невмочь, — Наползало. Лопалось. Светало. Было утро. Полдень. Вечер. Ночь.

Н. Асеев

О воробье

Беспечною птичкою жил воробей, О свежем навозе чирикая. И вдруг — приказ: воробей, не робей, Революция прет великая. Эта весть хлестнула его, как плеть. Манером таким и этаким Он стал моментально хвостом вертеть, Упруго прыгать по веткам. Он думал: «Собой весь мир удивлю. Хоть ужас и колет иголкою, Но я, до отказа разинувши клюв, Стальным соловьем защелкаю». И вот, войдя в поэтический раж, Ища соловьиной известности, Вспорхнул воробей на девятый этаж, Чтоб грянуть по всей окрестности. Вспорхнул, но в дыму фабричной трубы, Вонзившейся в небо пикою, Сказал он: «Видать, не уйти от судьбы, Простите, я только чирикаю!»