Наверху — дремучий рев,Но метели я не внемлю, —Сладко спится под землей.Дрема бродит меж дерев,Да постукивает землюПромороженной змеей.Зиму — пролежу молчком,Летом — прогляну в бурьяне, —Ни о чем не вспомню я.Раздвоенным язычкомТемно-синее сияньеВыжгла на сердце змея.И не с этой ли змеейДрема бродит надо мной?
1931
«А на чердак — попытайся один!..»
А на чердак — попытайся один!Здесь тишина всеобъемлющей пыли,Сумрак, осевший среди паутин,Там, где когда-то его позабыли.От раскаленных горячечных крышСладко и тошно душе до отказа.Спит на стропилах летучая мышь,Дремлет средь хлама садовая ваза.Ваза разбита: но вижу на ней,Не отводя восхищенного взгляда, —Шествие полуодетых людейС тяжкими гроздьями винограда.Дальше — слежавшаяся темнота,Ужасы, что накоплялись годами,Дрема, и та, без названия, — та,Что отовсюду следила за нами.Нет, я туда подойти не смогу.Кто-то оттуда крадется по стенке,Прыгнул!.. Но я далеко, — я бегу,Падаю и расшибаю коленки…Помню и лес, и заросший овраг, —Было куда изумлению деться.Все — незабвенно, но ты, чердак,Самый любимый свидетель детства.… … … … … … … … … … … … … …
«В угоду гордости моей…»
В угоду гордости моейОтвергнула друзей,Но этих — ветер, ночь, перрон —Не вымарать пером.Они дрожат в сияньи слез,А плачут оттого,Что слышат возгласы колесИз сердца моего.Но током грозной тишиныМеня пронзает вдруг,И тело — первый звук струны,А мысль — ответный звук.Я узнаю мой давний мир —Младенчество земли,И ребра, струны диких лир,Звучанье обрели.Певуче движется душаСплетениями вен,И пульсы плещут не спешаПленительный рефрен.Во тьме растет неясный гуд,Во тьме растут слова,И лгут они или не лгут,Но я опять жива.И вновь иду с мечтою в рост,В созвучиях по грудь.Заливистая свора звездУказывает путь.
