Читать «Федор Алексеевич» онлайн - страница 5

«Эк шустёр, — с удовлетворением отметил Матвеев. — Молодчага!»

   — А скипетр, а царское яблоко, — напомнил царевич. — Ты ж обещал.

   — Всё будет, Пётр! Потерпи. Как Дума провозгласит, всё получишь: и скипетр, и царское яблоко, и шапку Мономаха. Сиди. Я побегу.

Наталья Кирилловна видела, как сбежал с царского возвышения окольничий Матвеев, как стал перебегать от одного думца к другому, что-то жарко говорить каждому. Она догадывалась: Артамон Сергеевич хлопочет за сына её Петюшу, за царство для него.

Но Петюшка-то, Петюшка! Сидит на престоле, болтает ногами. Потом стал ковыряться в подлокотнике. И вдруг — о ужас! — забрался на престол с ногами, мало того, встал там, поворотясь к Думе спиной, начал разглядывать резьбу на спинке седалища.

Наталья Кирилловна в великом волнении и отчаянии смотрит на думцев, которые тоже видят, что там вытворяет на престоле царевич, говорят меж собой, смеются чему-то. Ясно, чему смеются.

«Господи, вразуми Ты неразумного, — бормочет Наталья Кирилловна. — Неужто Артамон Сергеевич не видит этот срам?»

Но Матвееву уже не до этого, ему надо уговорить как можно больше думцев кричать Петра на царство. Он понимает, что в эту ночь решается судьба не только царевича Петра, но и его, окольничего Матвеева, и воспитанницы его, ныне овдовевшей Натальи Кирилловны Нарышкиной, и всего её рода, наконец, решается судьба царства. Ах, как обидно, что Пётр мал ещё, хошь бы лет восемь — десять было ему. Тогда б легче склонять думцев на его сторону. А то мнутся, посмеиваются: да какой он царь, глянь, звон престол на цацки разберёт. Крикнуть бы: «Петя, сядь на место!» Но на престоле он уж не Петя, а почти государь.

   — Пётр Алексеевич, — окликает его Матвеев. — Пётр Алексеевич!

Мальчик оглядывается: ну что? Окольничий укоризненно головой качает. Слава Богу, ребёнок сообразительный, вмиг понял, чего от него дядя Артамон хочет. Опять сел как положено, хотя все видят, как не сидится ему на святом седалище, того гляди, опять вскочит или чё другое отчебучит. Оно и понятно — дате.

И вдруг в переходах шум послышался, топот ног, говор — и всё это катилось к Думе. Наталья Кирилловна отступила в тень и тут увидела, как к двери подошёл князь Долгорукий Юрий Алексеевич — высокий седой старик в сопровождении дворецкого Хитрово Богдана Матвеевича и князя Хованского Ивана Андреевича по прозвищу Тараруй, которым, сказывают, наделил его сам государь за язык долгий и неугомонный. А ныне по всей Москве заглазно его иначе и не кличут как Тараруй. Вот уж русский язык — бритвы острей, печати страшней! Назовёт как припечатает — и на звание не поглядит. Тараруй! А то, что ты князь, уж давно позабыто. Тараруй!

Князь Долгорукий не стал в Думу входить, посмотрел из-под белых косматых бровей на престол и сидевшего на нём царевича, пробормотал:

   — Наш пострел и тут поспел.

И, резко поворотившись, закричал хриплым басом:

   — Где патриарх?

   — Он в покоях государя, князь, — с готовностью отозвался Хитрово.