Читать «Иван — я, Федоровы — мы» онлайн - страница 28

Лейтенант вдруг обернулся и, улыбаясь, посмотрел ему прямо в глаза:

— Проскочили…

— Ага… — кивнул Ваня и тоже улыбнулся.

Потом они засмеялись, сами не зная отчего. Может, оттого, что остались живы, а день был славный, солнечный, с прохладным ветерком. Может, оттого, что поняли — не из-за чего им ссориться. И они, как озорные мальчишки, старший и младший, радовались от души, перебивая друг друга:

— А я думал, тебя убили, когда ты лежал, — сказал лейтенант.

— А я думал, тебя… вас, товарищ лейтенант, — поправился Ваня.

Он открыл для себя, что лейтенант парень неплохой. «Ведь у него и в мыслях не было, что я струсил».

Еще издали они увидели, как над высотой, где расположился командный пункт, кружил разведывательный самолет «фокке-вульф», прозванный бойцами за двойной фюзеляж «рамой». Когда подошли к горе, ее уже бомбили штурмовики.

Дымова убеждали переждать бомбежку в блиндаже комендантского взвода он не согласился: сведения о скоплении противника следовало передать немедленно. Оставил Ваню в укрытии и начал карабкаться на высоту, хватаясь руками за кустики полыни и сухую траву.

Развороченная бомбами верхушка горы была окутана дымом и рыжей песчаной пылью. До слуха лейтенанта доносились приглушенные стоны отовсюду звали на помощь раненые. А бомбы всё сыпались, будто фашисты задумали не только уничтожить здесь все живое, но и срыть эту страшную для них гору. Дымов отчаялся уже найти в этом кромешном аду Сологуба, как вдруг земля под ногами осыпалась, и он скатился в полуразрушенный, темный от пороховой гари блиндаж. Раньше чем лейтенант рассмотрел комдива, он услышал его поразительно спокойный голос.

— Та разумею, разумею… — мягким украинским говорком отвечал он кому-то в телефонную трубку. — Бомбят вас крепко? Ай-ай-ай! А у нас как? Тишь, гладь да божья благодать. Слухай, Юрченко, хуторок мне взять обратно!..

На командном пункте все радиостанции были разбиты, телефонная связь сохранилась лишь с одним полком.

Комдив на лету схватил сообщение лейтенанта и приказал ему мчаться во весь дух за Дон в артполк и передать координаты скопления противника в Нижнечирской. Ничего не добавил комдив. Но его взгляд, в котором были и надежда, и приказ, и просьба, и еще что-то большее, поразил Дымова… Лейтенант вдруг необыкновенно уверовал в свои силы, в себя, в то, что именно он спасет положение.

Потом, в трудные минуты, его не раз охватывало такое же чувство. Пропадал страх. Он не думал: убьют или нет? Хотел только одного выстоять, удержать тот клочок родной земли, который ему с бойцами приказали оборонять. То, что владело им и его боевыми товарищами в те минуты, было очень дорогое, чистое и возвышенное.

Ваня и Дымов мчались на открытой машине комдива по железнодорожной насыпи, по доскам, уложенным на шпалы. Влетели на железнодорожный мост, прогромыхали по настилу. Длинный мост промелькнул красными зигзагами ферм. Понеслись по степи, огибая излучину Дона. Влетели в дубовую рощу и наконец остановились… Зеленые стволы орудий были еле заметны на опушке поляны. Эту поляну Ваня сразу узнал — здесь проходил митинг. Он вспомнил, как здесь поклялся громить фашистов и технику «всей Европы». И вот сбывается…