Читать «Затаившиеся ящерицы» онлайн - страница 40
Алексей А. Шепелёв
Я остановился на мгновение, прильнув грязной рукой к стене туалета (надо сказать, что дверей у него нет – просто заход за стенкой), и мне показалось, что то ли внутри, то ли у бабушки опять… Я оглянулся на дом: на фоне его единственной побеленной белой стены были три дерева от кленовых посадок. Я к лету опилил им макушки на разжижку, на растопку, а сейчас их стволы-столбы обрамлены сверху побегами, изогнутыми, как пружины, или лучше, волосы, и застывшие так до весны. Косо они проецируются… на стенку от внезапно проявившейся луны, а кажется – от дальнего света в окне больницы, от трёх лампочек на дворе у Яночки. Опять моё зрение захватило образ белого простора тетрадного листа (можно фигурально выразиться, что у меня на уме не только субъективное и объективное, а ещё нечто среднее, их соединяющее, обострённая зрительная, зрительно-образная, память, реальность тетради, бумаги, почерка и слова; иной раз даже снится весь сон – там, на бумаге, происходит своё действие, решаются невыносимые проблемы, всё кишит особым смыслом); я представил рисунок, который наряду с несколькими другими (примитив – крестики, галочки, рожицы и т.п.) наиболее часто воспроизводим мы от нечего делать, – он напомнил мне эти посадки – сначала закрашивается небольшой кружок из точки, а из него ответвляются неровные, волнистые линии… А что, не чувствовал себя большим, или… великим – приятное слово в значении «большой», – когда стоял на краю косогора под солнцем? А сначала, когда шёл и вдруг глянул вниз, даже отшатнулся! – десять метров и длинная яйцевидная голова – и всё – твоё!
Я зашёл, хлопнув ладонью об гладкую побелку – кто-то здесь. В полсекунды я был размят меж двух ударов-движений: распахнуть куртку и – выскочить вон. Я услышал Янушку и различил едва привыкшим зрением: поза ее была неестественна, она ругнулась и простонала – всё вместе. Размятость я ощутил: и в голове, и во всех внутренностях, в сердце, наверно, во-первых, но я не столь привык его дифференцировать… Потом, по-моему, она сказала: «Помоги мне встать», а может и нет, или это вырвалось у меня… нет, вернее, внутри… как-то что-то «переклинило»… Яночка! Вот она!.. Да, это она… она попала ножкой в дырочку… и в грязь… как это трогательно и смешно… из-за меня, наверное… согнутой коленкой, что ль, заклинила?!. Отверстие квадратное, маленькое… Между прочим, яма под сортиром глубиной метров восемь – так мне казалось, когда мне было годика так четыре – помню, мой дружбан (впрочем, не дружбан, а дерьмо и дебил!) – он был постарше – залез как-то туда, под низ, сортир был ещё новый, и на переменах смотрел вверх, его, конечно, обо… ли… Яночка, что ж ты это, Янечка?! Да ты дай… хоть за шею схвати!.. Причём он обратно выбраться не смог, стал орать, но никто не соизволил, а призвали родителей. Я-то был не такой дубок – сделал лесенку, песенку, залез туда, причём с двумя подругами, и, помнится, смотрел на них, а они были очень рады такой интимной обстановке и не чуждались меня, тем более, что наверху, кроме одной учительницы, никто не заходил – в общем, все мы измазались – тьпфю! – и нам опять же задали взбучки, и ещё за то, кстати, что девочки были очень рады всему и кричали: «Мы задули!» Вот она какая ты тёплая. Да, ты грязная. Нельзя же так. А я тоже ж ведь хочу в туалет, очень сильно. Я хочу тебя так. Почему ж ты никогда не давалась мне в руки, не удостаивала даже честью какой-нибудь совместной работёнки, или, например, прогулки?! Думаешь, мне не было больно и нестерпимо от каждого твоего смешка с другими, от каждой твоей улыбочки рядом со мной! да, я – дерьмо, а что я могу поделать?! Тем более, сейчас! ха! А! как я!.. А только посмотришь на все видоизменения твоих поз, твоих ног в спортивных трико – складки, складочки, вкладочки, впадочки, натяжения, прояснения! – хоронишь и хранишь эти снимки вместе с лучшими своими файлами