Читать «Затаившиеся ящерицы» онлайн - страница 27

Но не об этом я вспомнила… На этот раз со мной в компании было четверо парней, все наши – мои и Аринки знакомые с детсада… Дождь лил, впрочем, не сразу, а уже потом… Мы совсем, кажется, ничего не пили, просто жгли костёр, сидели, пели песни Янки… А рядом, на другой полянке, отделённой от нас еловым молодняком и стволом поваленного дерева, образовалась другая компания, вроде бы более многочисленная, ну и естественно, более пьющая… Они нам не мешали, но всё равно как-то заинтересовались: то же самое: все свои, город-то небольшой… И послали делегата…

К нам вышел Вовчик, двоюродный брат Арины (через год он умер, отравившись грибами на подобной тусовке, очень жалко, его я знала с детства), и он стал как-то лазить постоянно к нам… Вскоре все перемешались, а я из-за своей тогдашней привычки к созерцательности отделилась, пошла посидеть одна на том самом дереве. И тут ко мне вышла некая коренастая деваха, довольно брутальная, с какой-то финкой в одной руке («просто для прикола», типа аксессуар, сунула её после, как в брюхо, в карман-кенгуру), и с бутылкой бормотни в другой, и предложила выпить!..

В конце, когда хлынул ливень, обе компахи, с дюжину человек, влезли в один автобус. Я села с Тёмой, мы что-то веселились, ржали, а Шипунов (добрейший толстяк и великан, который всё пытался за мной ухаживать) возревновал и сел с одной из двух леди из их компании – как раз с Зельцер, они разговорились и всю дорогу вполне благообразно трындели всё про какую-то жёсткую музыку, в частности, про группу Burzum, превратно понятого Толкиена, ритуальные убийства и сожжение церквей…

Да, нет сомнения, это она! Я не верю своим глазам. Может, это опять всё сон? Но вот же она – она! – стоит, белая, бедная, дикая, вихляясь и приседая у обычного чёрного деревца, на ней замусоленные, перекрученные, дурацкие красные стринги, грязные рыхлые ноги в непомерных, чуть ли не зимних, мартинсах… Как всё же больно!.. И синячина со стёсанной кожей от её подошвы!.. Её руки сцеплены сзади, и закручены, как наручниками, какой-то проволокой… Она извивается, мается, матерится, плюётся, вращается вокруг столба, со стуком заскакивая ботинками на какой-то деревянный помост, что-то типа ящика… Рядом, мне так и кажется, валяются шприцы, презервативы, и от них пачки.

Судя по фотке, она тоже в каком-то смысле стильная. Вспоминаю – не без небольшой стильной ухмылочки, наверное! – как он удыхал (как он это называет), когда я рассказала, как мы с подружкой, набирая газетные объявы, недоумевали над словом «стельная» и исправили «е» на «и» – мол, корова та продаётся какой-то особой, стильной породы!.. (Ему ведь это близко, он ведь – говорю без высокомерия – в селе родился, почитай что писатель-деревенщик!) А он ещё похвастался, как на филфаке какая-то бурёнушка, списывая у соседки, написала вместо популярнейшего в диктантах термина «чесучовый» почти равносильный ему «сучесучий»!.. Или это опять хохма, проверочка для смеха?.. Хотя, на его коллажированно-постмодернистский, мачистско-сельский взгляд, взгляд его неописуемых глаз с неопределимой моральной модальностью, это, в одних ботфортах и несоразмерных скрученных стринжаках, это бурно-каламбурное скрюченное существо со скрученными ручонками – это и есть своего рода стильно! Или как мы вместе стоим тут: святой (простите за сравнение) Себастьян и маленький Маугли – написанный, конечно, великим брит-имперцем Киплингом! – с хлыстом в руке…