Читать «Сливовый пирог» онлайн - страница 64

– А при чем тут я? – спросил он.

– Ну, как ты не видишь! Вы будете много общаться, и если ты его не очаруешь, значит, я в тебе ошиблась. Недели через две он будет есть из рук. Тогда и скажи о наших планах, а он тебя благословит и вынет чековую книжку. Вопросы есть?

Ланселот очнулся. Разум его работал слабо, но суть этих замыслов уловил.

– Какие вопросы? – воскликнул он. – Ты гений!

– Я знала, что тебе понравится.

– Но…

Дело в том, что Ланселот был исключительно современным и выражал себя в коробках из-под сардин, пустых бутылках, пучке моркови и усопшей кошке, что, взятое вместе, называлось «Париж. Весна». Сможет ли он работать в другой манере?

– А я смогу написать портрет?

– Для этих рыл – сможешь. Они там все подслеповатые. Смотрели в Нижнем Замбези на восходящее солнце.

– Ну что ж, если ты уверена… Как будем действовать?

– Дядя живет в Сассексе. Езжай туда завтра со всеми своими кистями. А я ему сегодня позвоню. Значит, Сассекс, Биттлтон.

Ланселоту пришла еще одна мысль.

– Как у него с едой? Эти охотники, наверное, питаются пеммиканом и маисом.

– Может быть, но не дядя. У него замечательная кухарка. Каждое блюдо – поэма.

– Это хорошо, – обрадовался художник. Как и его коллеги, он обходился ветчиной и консервами, но мог оценить хорошую кухню и, сидя в «Мятом нарциссе», нередко мечтал о том, чтобы poulet была побольше roti. – Когда ехать, завтра?

– Лучше – послезавтра. Просмотришь его книгу «Моя жизнь и приключения в Западной Африке». Он подарил мне ее на Рождество. Я, правда, хотела часики…

– Такова жизнь, – посочувствовал ей Ланселот.

– Именно, такова, – согласилась Гледис. – Ты представляешь, книжка за три пенса! Правда, она больше не стоит. Зайди вечером, возьми.

– Значит, послезавтра?

– Да. Я тебя провожу, приеду на вокзал.

Ожидая, когда поезд двинется, и глядя в окно на невесту, Ланселот думал о том, как он ее любит, и сокрушался о разлуке. Однако ему сразу пришлось узнать, что эта беда – не единственная.

– Да, кстати, мой ангел, – сказала Гледис, – совсем забыла. Дядя не разрешает курить.

– Вот как? – удивился жених, чувствуя, что каждое сведение умножает его неприязнь к загадочному субъекту.

– Та к что ты потерпи.

Ланселот задрожал. Курил он много, хотя целых две тетки непрестанно посылали ему брошюры о вреде табака. Челюсть у него отвисла.

– То есть не курить? – проверил он.

– Вот именно.

– Месяц с лишним? Не могу.

– Не можешь?

– Нет.

– Лучше бы смог, а то…

– Что?

– Сам знаешь.

Поезд тронулся.

Поезд не приспособился к нынешнему духу спешки и суеты, так что у Ланселота было время подумать о последних словах невесты. Чем больше он думал, тем меньше их одобрял, и неудивительно. Кого обрадуют такие намеки? В них есть что-то зловещее. Самый крепкий, и то дрогнет.

Мы не скажем, что Ланселот дошел до распутья, поскольку он не шел, а сидел, но сидел он перед трудной дилеммой. Если, смирившись, он бросит курить, все его нервы вскоре вылезут наружу и завьются колечками. Нежнейшее чириканье за окном подбросит его к потолку, словно какой-то шутник взорвал над ним бомбу. Он уже бросал курить, выдержал дня два и знал, что это такое.