Читать «Сливовый пирог» онлайн - страница 4

Пэлем Грэнвил Вудхаус

Я так и сказал Дживсу.

– Дживс, – говорю, – у меня сердце кровью обливается от жалости к сэру Р. Глоссопу.

– Да, сэр.

– А ваше сердце тоже обливается кровью от жалости?

– Весьма обильно, сэр.

– Но ничего невозможно поделать. Мы бессильны.

– К сожалению, да, сэр.

– Жизнь бывает так печальна, Дживс.

– Чрезвычайно печальна, сэр.

– Неудивительно, что Блэр Эглстоун ее невзлюбил.

– Ваша правда, сэр.

– Пожалуй, принесите-ка мне еще стаканчик виски с содовой, чтобы я немного приободрился. А после этого я подамся к «Трутням» перекусить.

На лице у Дживса появилось сокрушенное выражение, то есть он еле заметно вздернул одну бровь.

– Очень сожалею, сэр, но я ненароком упустил сообщить вам, что миссис Траверс собирается сегодня приехать сюда и поужинать с вами.

– Разве она не в Бринкли?

– Нет, сэр, она временно выехала из Бринкли-Корта и расположилась в своем лондонском доме с целью произвести покупки к Рождеству.

– И хочет, чтобы я накормил ее ужином?

– Именно таково было краткое содержание ее речи, которую она произнесла сегодня утром по телефону, сэр.

На душе у меня заметно распогодилось. Миссис Траверс – это моя положительная, добрая тетя Далия, посудачить с нею – всегда честь и удовольствие. Конечно, мы будем видеться, когда я приеду в Бринкли на Рождество, но такой предварительный прогон тоже будет очень приятен. Если кто-то способен отвлечь мои мысли от бед Родди Глоссопа, то только она. Так что я от души обрадовался предстоящему свиданию. Я и не подозревал, какую бомбу она прячет в рукаве, намереваясь взорвать ее под сиденьем моего стула еще до наступления ночи.

Всякий раз, как тетя Далия приезжает в Лондон и я угощаю ее ужином у себя в квартире, на меня прежде всего обрушивается лавина новостей из Бринкли-Корта и окрестностей, и, пока не покончено с этим, она не дает племяннику вставить ни словечка ни на какую другую тему. Так что имя сэра Родерика Глоссопа в первый раз всплыло в разговоре только после того, как Дживс подал кофе. Закурив сигарету и отхлебнув первый глоток, тетя Далия спросила у меня, как поживает сэр Родерик, и я сказал в ответ ей то же самое, что раньше говорил Дживсу:

– Физически вполне здоров. Но мрачен. В унынии. Тоскует. Огорчается.

– Просто из-за твоего присутствия или были другие причины?

– Он со мной не делился, – осмотрительно отозвался я. Я стараюсь не называть источник информации, полученной через Дживса из их клубной книги. У них в «Ганимеде» очень строгие правила насчет нераспространения ее содержания. Не знаю, что за это бывает, если тебя поймают за руку и разоблачат, наверно, построят в каре лакеев и дворецких, выволокут провинившегося на середину, срежут пуговицы, а потом по всей форме исключат из рядов. И очень правильно, что принимаются такие меры предосторожности, а то вдруг бы те одиннадцать страниц, которые про меня, стали достоянием широкой общественности? Страшно подумать. Уже одно то, что они вообще где-то существуют, внушает самые серьезные опасения. – Он не открыл мне, что его гнетет. Просто сидит человек, и видно, что подавленный и мрачный.