Читать «Мистер Муллинер рассказывает» онлайн - страница 39

– Мистер Муллинер, – сказал Башфорд Брэддок.

– А? – сказал Осберт.

– На одно слово. Я видел все.

– Все?

– Все. Мистер Муллинер, вы любите ее.

– Да!

– И я.

– И вы?

– И я.

Осберт слегка смутился. И нашелся сказать только, что это их сплачивает в одну дружную семью.

– Я любил ее с тех пор, как она была вот такусенькой.

– Какусенькой? – спросил Осберт, так как было довольно темно.

– Примерно вот такусенькой. И я поклялся, что, если между нами когда-либо встанет кто-то другой и если какой-либо склизкий, пучеглазый, лопоухий сын кока с дырявой шхуны попробует отнять у меня эту девушку, я…

– Э… что – вы? – осведомился Осберт.

Башфорд Брэддок испустил отрывистый металлический смех.

– Вы когда-нибудь слышали, что я сделал с королем Мгамбо-Мгамбо?

– Я даже не знал, что король Мгамбо-Мгамбо вообще существует.

– Его и не существует – теперь, – сказал Башфорд Брэддок.

Осберт ощутил, как по его позвоночнику расползается липкая дрожь.

– Что вы с ним сделали?

– Не спрашивайте.

– Но я хочу знать.

– Лучше не надо. Но вы скоро узнаете, если и дальше будете вертеться около Мейбл Петерик-Сомс. Это все, мистер Муллинер. – Башфорд Брэддок взглянул вверх на мерцающие звезды. – Какая восхитительная погода, – сказал он. – Помнится, такой же тихий покой был разлит в пространстве, такой же мирный блеск таких же звезд озарял пустыню Нгоби в тот раз, когда я задушил ягуара.

Осберт судорожно дернул кадыком.

– К-к-какого ягуара?

– Ну, вы вряд ли были с ним знакомы. Просто одного из тамошних ягуаров. В первые пять минут мне пришлось нелегко, потому что правая рука у меня была в лубке и действовать я мог только левой. Ну что же, спокойной ночи, мистер Муллинер, спокойной ночи.

И Башфорд Брэддок, сняв шапокляк, расплющил его в оладью, расправил, снова водрузил на голову и широким шагом удалился в ночь.

Несколько минут после его исчезновения Осберт Муллинер стоял неподвижно и смотрел ему вслед невидящими глазами. Потом, пошатываясь, свернул за угол и кое-как добрался до своего жилища на Саут-Одли-стрит и, сумев после трех фальстартов отпереть входную дверь, поднялся в свою уютную библиотеку. Там, смешав бренди и содовую с преобладанием бренди, он сел и предался размышлениям. В конце концов, опорожнив первый бокал почти молниеносно, а второй неторопливо, он более или менее сумел привести свои мысли в относительный порядок. И мысли эти, должен с сожалением констатировать, будучи приведенными в порядок, оказались такими, что я предпочел бы скрыть их от вас.

Всегда неприятно, джентльмены, представлять своего родственника в невыгодном свете, но правда – это правда, и она не должна утаиваться. А посему я вынужден признаться, что мой племянник Осберт, забыв, что он – Муллинер, в тот момент извивался в конвульсиях самого недостойного страха.

Разумеется, можно найти ему извинения. Обрушилось это на Осберта с абсолютной внезапностью, а даже самые мужественные сердца способны дрогнуть при внезапном столкновении с гибельной опасностью. К тому же образ жизни и воспитание никак не подготовили его к подобному кризису. Человек, которого фортуна балует с самого рождения, становится до крайности цивилизованным, а чем мы цивилизованнее, тем труднее нам справляться с мордоворотами типа Брэддока, которые словно бы явились к нам из более ранних и более грубых эпох. Осберт Муллинер просто не годился в противники пещерному человеку. Если не считать того, что он неплохо играл в бридж-контракт, единственной сферой, в которой Осберт более или менее блистал, было коллекционирование старинных изделий из нефрита, а какая от этого польза (размышлял он) в рукопашной схватке с человеком, который благородно предоставляет ягуарам фору, одолевая их одной рукой?