Читать «Девятнадцать стражей (сборник)» онлайн - страница 215

– Какой отсев? – закричал Циркуль. – Бабка говорит, что двадцать лет аборты делала! Ты же не двадцать лет без сознания лежал? И почему деда у меня нет?

– Можешь считать меня своим дедом, – хрипло цыкнул прорехой в зубах Кегля. – Хотя дело-то не кровное. Да и так ли это важно, если не сладилось у меня? Хотелось же по-людски, а вышло, как… по писанию. Двадцать лет абортов. Могла бы еще двадцать лет выскребаться. А колодец вычерпать она не пыталась?

– Ничего не понимаю, – опустил руки Циркуль.

– Она сама захотела, – прошептал Кегля, поманил пальцем Циркуля и выдохнул ему на ухо – Красавицей захотела стать. И чтоб никто не удивлялся. И чтоб… Я и сделал. Чего там делать-то было? Если человек изнутри красив, то и делать ничего не надо. Просто дать волю. И все. Я ж любил ее. А она… меня пяткой. Я же…

– Не слышу, – наклонился Циркуль.

– Бог я, – прошептал Кегля. – Был.

– Кто? – не понял Циркуль.

Старик дернулся еще раз и умер. И едва приметный шрам на его лбу тут же побагровел, налился кровью. Циркуль метнулся к комоду, схватил зеркальце и стал тыкать им в синюшные губы. Зеркальце блестело. Откуда-то накатили слезы, и Циркуль принялся тереть ладонями глаза, словно мог высушить влагу на подходе, и продолжал их тереть, пока не выбрался из темной избы под синее небо. Мимо калитки проехала хлебовозка. Циркуль вышел на дорогу и понял, что ямы возле лавки Маньки нет, и даже Лизка продолжает катить свою тачку.

– Аномалия, – успокоил себя Циркуль.

Кен Лю

Мор

(Перевод Ильи Суханова)

Мы с Мамой ловим в реке рыбу. Солнце почти село, и рыба как пьяная. Легкая добыча. Небо ярко-красное, и такой же оттенок у маминой кхожи: лучи закатного солнца разлиты по ней как кровь.

Внезапно с кочки, поросшей камышами, выронив длинную трубку со стеклянным концом, в воду падает крупный мужчина. Потом я понимаю, что он не полный – просто на нем толстая одежда, переходящая в стеклянную сферу вокруг головы.

Мама смотрит, как мужчина бьется в воде, словно рыба.

– Пойдем, Марни.

Но я не иду. Проходит минута, и человек уже почти не двигается. Он извивается, пытаясь достать до трубок на спине.

– Он не может дышать, – говорю я.

– Ты не можешь ему помочь, – отвечает Мама. – Воздух, вода – все здесь яд для таких, как он.

Я бросаюсь вперед, присаживаюсь рядом и смотрю на его лицо сквозь стекло. Лицо голое. У него нет кхожи. Он из Купола.

Его отвратительное лицо перекошено от страха.

Я протягиваю руки и распутываю трубки на его спине.

Жаль, что я потерял камеру. Танец отблесков костра на их блестящих телах не передать словами. Благородство пляшущих теней скрывает деформированные конечности, формы, вылизанные голодом, уродливые, изломанные фигуры. От этого зрелища у меня замирает сердце.