Читать «Девятнадцать стражей (сборник)» онлайн - страница 186

А Дикки вдруг оборвал брезгливое свое бормотанье и растерянно вымямлил:

– Ой, Свенсен!

– Где? – своевольная молчановская рука, позабыв о лучевке, дернулась к биноскопу.

Дик без сопротивления отдал прибор:

– Самую большую хижину видишь? Колья вокруг видишь? На третьем слева.

Да уж, это впечатляло. Все-таки кое в чем цивилизация Терры-бис достигла высочайших высот. Например, в таксидермии. И в чувстве юмора – правда, несколько своеобразном. Вряд ли дегенеративно-восторженная улыбка, которою так и сияла насаженная на кол медноволосая голова, была свойственна неведомому Свенсену при жизни. Хотя кто знает…

Что ж, юмор там или неприукрашенная правда жизни, а долго любоваться подобным зрелищем Матвею как-то не захотелось. Да и наблюдение уже давно пора было возобновить. А Крэнг… Ничего страшного, пускай еще пообретается в сознании… пока.

Матвей повел объективом биноскопа по окрестностям Стойбища и вдруг закляк, окаменел, словно бы сам угодил под разряд стопера.

Дик тронул бывшего друга за локоть, спросил испуганно:

– Что там?

Молчанов только фыркнул в ответ.

«Что…»

Одинокий абориген, идет прочь от Стойбища. Очень быстро идет, то и дело помогая ходьбе левой рукой. Помогал бы и правой, да она занята: придерживает лежащий на плече каменный топор. Ничего, этот уродец и так движется крайне прытко – ежели не сбавит шагу, часа через пол окажется за пределами дистрикта.

Вот так: за пределами. И он один. Наконец-то!

Всё, бедненький наивненький Дикки-бой.

Всё, бедненькие наивненькие жандармы с недоразвитой Альбы.

Всё.

Матвей Молчанов дождался.

Вот в чем разница между умными и дураками: головы дураков уродцы насаживают на колья, а умному те же самые уродцы с сегодняшнего дня начнут таскать изолинит. Сами. По доброй воле. Килограммами. Центнерами. За пределы хальт-дистрикта. Понял, Крэнг?

А ты… Уж ладно, обойдемся без многодневных обмороков. Какая же радость Профессионалу от его Профессионализма, если рядом нет восхищенной публики?!

* * *

Эта жизнь выдалась еще хуже прежней.

Прежняя была хуже пред-прежней, а пред-прежняя была хуже пред-пред-прежней, а дольше, чем до четырех, считать скучно. И трудно. И глупо, потому что так велось всегда, от самого Истока Жизней: следующая хуже, чем прежняя.

Наверное, у других все иначе.

У других всегда все иначе. И лучше. Даже если хуже – все равно получается лучше. Почему?

У других перепонки между пальцами на ногах почти не заметны. У всех почти не заметны. У всех плохие перепонки, все плавают хуже. Задние уши (те, которые дышат водой) у всех маленькие, плохие. У Четыре Уха – большие, хорошие. Почти такие же хорошие, как и передние, которые слышат. Четыре Уха плавает быстрее всех, ныряет глубже и дольше. Но все смеются. Смеются над перепонками (большие), над задними ушами (широкие и пушистые). Смеются над Четыре Уха.