Читать «Анархия non stop» онлайн - страница 63

Хорошие беспорядки начинаются с пустяка и оправдывают любую цель. О людях, сеящих уличный хаос, часто говорят, что они «впали в детство». Целясь из рогаток в двери и окна банка, расплатиться с которым по его правилам не хватит короткой жизни, люди вспоминают, как они протестовали в детстве. Достают из карманов трубки и плюются жеваной бумагой и косточками от вишен в полицию, потому что изменить законы им не хватит недлинной жизни. ­Вообразите, что могут сделать несколько сотен таких прицельных, презрительных плевков в полицию на мирной профсоюзной демонстрации или во время встречи президента с народом. Чрезвычайно полезно жевать бумагу основного закона, особенно тем, кто не может себе позволить жевать что-нибудь еще, по крайней мере так нас ежедневно убеждают обладатели юридических, журналистских и прочих полезных дипломов. Люди, впавшие в детство, прилаживают к своим трубкам резиновый палец, чтобы дробь или камушек долетел и дальше полиции, до самого губернатора, президента или кого-нибудь еще. Зима дарит людям новые возможности, снег — вот оружие, сотни снежков летят в милицейскую или правительственную машину, в агитационный щит, в оскорбительную витрину, в лицо особо усердного стража порядка или гаранта конституции можно запустить и кусок твердого тяжелого льда.

Люди «впадают в детство», надеясь на большее, на то, что, преодолев и детство, они, двигаясь в обратном календарю направлении, смогут пережить и рождение в обратной перспективе, исчезнуть для других и появиться для себя, но не для того себя, который рождался по чьей-то воле, а для того себя, который был и до рождения, в невербальном. Люди вытаскивают друг друга на большую дорогу бунта, сегодня водяной пистолет, завтра — настоящий, послезавтра исчисление дней для вас уже неактуально. Люди отказываются «работать» и «отдыхать» по правилам, они помогают друг другу очнуться, даже если для этого приходится плеснуть в глаза спиртом, ­парализующие зрение бельмы и глаукомы очень прилипчивы, потому что проплачены бессрочно. Отказываясь, вы «впадаете в детство», воплощая неизлечимую опасность для оставшихся «врослыми». Отка­зываясь, вы прекращаете платить бессрочный долг тому обществу, в которое вы попали.

«Не пиздите и не пиздимы будете», — намекают рабам их хозяева. Партизан повторяет то же, но понимает слова иначе: перестаньте разговаривать, от умозрительного протеста к немедленному сопротивлению, и тогда рука, занесенная над вами, — это будет рука врага, а не рука хозяина. Врагу вы можете ответить. Если же вы не согласны с вышесказанным, значит, вы попали в рабство не случайно.

Верящий не ослабляет себя вопросами: «кому?», «во что?», «верить или надеяться?», «возможно ли небытие, если бытие не заканчивается со смертью?», «что означает слово «возможно»?».

Современный, измученный информацией софист находит сто аргументов за и сто против. И так и остается с раззявленной чавкой в зарослях теорий и закономерностей, насажденных не им, но руками многих рабов по приказу многих рабовладельцев.