Читать «Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра» онлайн - страница 180

Меж тем вертолёт взвыл, подскочил сразу на несколько метров, и послышалось, как пилот что-то прокричал торжествующее, после чего кабина захлопнулась. Лиза хотела сбежать, но повергнутая хозяйка Карагача вызвала приступ истерического смеха. К тому же обезоруженная конвоирша привстала и, держась за голову, поползла на коленях к Матёрой.

— Он меня ударил! — вопила она. — Он ударил меня кулаком! По лицу!

А третья, желтолицая, побежала к ним, выпучив глаза, и с разгона налетела на улей, который опрокинулся, и рой взметнувшихся пчёл пал на неё шубой. Послышался крутой сдавленный мат, затем визг и длинный всплеск воды.

Всё ещё закатываясь от хохота, Лиза отряхнулась, охлопала пыльные коленки, поправила разбросанные сиденья и почти победно присела возле кострища. Но в это время застонал профессор, спящий возле обласа. Туча комаров вилась возле лица, и сонный, он скулил, чесался, корчился, словно растревоженный ребёнок, и это развеселило ещё больше. Наконец, она не выдержала, попробовала снова затащить учёного в облас и не смогла: смех лишал всяких сил.

Подавляя его приступы, Лиза вдруг сорвалась в слёзы, заплакала сразу навзрыд, до спазмов, до удушья, до тёмных пятен в сухих глазах. Земля почему-то заколебалась, круто накренилась, и, чтобы удержаться, она сползла на колени, но всё же сунулась руками вперёд и свалилась в золу. На вид холодная, внутри она оказалась горячей, вместе с выбитым пеплом полетели искры, однако в первый момент обжигающего огня она не почувствовала. Она даже не пыталась выползти из кострища — напротив, цеплялась руками, чтобы не упасть, только глубже разрывая затаённый под золой жар.

Немного пришла в себя, только когда окатили водой, потому что уже затлели рукава куртки. Сначала откуда-то появилась Матёрая со ржавым и мятым ведром, что-то говорила, кричала, однако реальность казалась рваной и мятой, как ведро в её руках. Весь мир клокотал, вибрировал, как и всё тело Лизы, и унять это сотрясение было невозможно. Плач клекотал, бился в грудной клетке, как сильная раненая птица, и существовал сам по себе.

Матёрая трясла её, хлопала по щекам, что-то спрашивала, а она не чувствовала ни её рук, ни боли. На крик и рыдания приползла конвоирша, забыв о своих ссадинах, оставленных пилотом, вскочила на ноги, захлопотала возле, бестолково суетясь.

— Что это с ней? Кто её так?

Потом прибрела третья, уже пышная, краснощёкая, с заплывшими от укусов пчёл глазами и мокрая насквозь. Тоже пыталась чем-то помочь, размахивая топором. И когда принесли ещё воды, напоили прямо из ржавого ведра, умыли и Матёрая стянула голову шарфиком, у Лизы загорелись обожжённые руки.

— Он бросил, — кое-как вымолвила она, — он променял меня... Он ушёл с мамой... С огнепальными молчунами...