С царицею не юной он был обвенчан тайно.Она любила в жизни множество мужчин,Но этот был из тех – любимых и не случайных:Который от нее ж имел «светлейший» чин.Он подбирался к этой синекуре терпеливо,Имея память уникальную и множество достоинств:Был к ней почтителен, уже не молодым сопливым,И действия, его фигура, говорили, что он – воин.А позже стал одним из богатейших воротил,Уже, не будучи любовником царицы,Он мир своей неординарностью так поразил,Что нам, его потомкам, – до сих пор он снится.Он мог быть страшным лежебокой,И в миг – изящным, стройным царедворцем;Заносчивым и гнусным букой,И смелым и готовым ратоборцем.В нем сочетались остроумие и ветреность,И юмор, и ученость, и во всем уверенность.Был страстный покровитель всех искусств, литературы.И был весьма он набожен – как плод родной культуры.Так кто же он, мой дорогой читатель?Кто понимал, что власть его не вечна,Он рисковал – сокровищ обладатель,Кто вечно был в долгах, не жил беспечно.В большой Руси сейчас таких фигур немного.И все ж они не стоят каждый одного его.У каждого из них была своя дорога,Но качеств тех, какие он имел, – ни у кого.
Вы – пара сладкая всегда
Не перечислить ваших сцен,Исполненных всерьез метаморфоз.Я не могу привстать с колен,Я за живот держусь и ржу до слез.Аркадий Райкин вас бы оценил,Смеялся б тоже от души,Смешных рогатых эпиграмм гарнирОн в залах бы читал, в тиши.Такая тонкая играВсегда в таких деталях развита.Сидишь и ждешь до вечера:Куда вас бросит бытия планида?Стоянов – русская красавица,Нас взрослых миражом разя,И этот дивный трюк нам нравится:Не каждый же отважится.Мы узнаем тебя, Илья!Какую роль бы в шоу не сыграл –Мы рады изобилию.И как богат, смешон ваш арсенал.Вы пара сладкая всегда,И вами любоваться без концаНам не наскучит никогда –Как видеть, слушать мысли мудреца.
Письмо для «N» в Израиль
Не знаю я опять с чего начать…Ведь с умной женщиной имею дело,Уж у меня давно седая прядь,И голова уже отяжелела.Казалось бы, что срок прошел большой…Мне божий дар здесь – каждая минута.Я – классика, увы, – не стал Левшой,И может даже сбился я с маршрута.Дюже достойное не сделано.С землеустройством хотел я продолжать –В далеком прошлом в нем был демоном…Я без гражданства: другое стал искать.Я подучился, искал работу.Ярмо любая есть, что не по душе.Обряд был в доме святой субботы,И ручку даже нельзя держать левше.Имел за жизнь я восемь лучших лет –Что в академии, опосля ВУЗа.Объехал в тот период много мест,Земля прибавила мне чувство вкуса.Был в академии шеф – хитрый жук;Зато в землеустройстве был человек.Стал академик первый – «не от скук».Второй, не знаю – ускорил ли свой бег…Последние я десять лет писал.«О чем?», – ты спросишь. – Обо всем на свете.Стихов я пополняю арсенал,Ну, а живу теперь почти аскетом.О балетмейстере, из них большой,Гиганте танца, – Джордже Баланчине.Сидел я с книгами весь с головой,Все время бросил я в эту пучину.Какой пожизненный был труженик:И говорить о нем могу я долго, –Имел по жизни пять подруженек,А сколько всяких млели от восторга…Родной Уланский меня расстроил,Осталось лишь на углу его кафе:Ороговевший живой канкроид…Отложен приговор аутодафе.
