Читать «Колыбель предков» онлайн - страница 161

Но, может быть, они не умели изготовлять и использовать орудия. Если это так, то австралопитеки навсегда оставались за великой переходной чертой, отделяющей животных от людей. Брум не торопится делать категорический вывод. Еще десять лет назад, 10 августа 1938 года, он получил из Берлина от Пауля Альсберга письмо, в котором его коллега приводил логические доводы непременного использования австралопитеками орудий. Альсберг признавал, что действительно трудно решить, по какую сторону черты следует расположить австралопитеков, поскольку эти обезьяны имеют «исключительные человеческие особенности». Важно вместе с тем подчеркнуть, что они не лесные обезьяны, что они не спасались от врагов на деревьях и не защищались от них мощными клыками, поскольку таковых не имели. Отсюда следовало заключение: австралопитеки отбивались от противников каким-то родом орудий. Альсберг писал Бруму об использовании орудий современными антропоидными обезьянами, но одновременно обращал его внимание на особенности строения руки антропоида как лазающего органа. У обезьян использование орудий не могло быть определяющим признаком — эволюция завела их в тупик. Обезьяны и человек представляют два диаметрально противоположных эволюционных принципа, утверждал Альсберг, и в то время как у первых возобладало приспособление тела к окружению, у второго оно реконструировалось посредством искусственно обработанных орудий!

И вот, когда решение загадки навсегда отодвинулось в неопределенное будущее, на арене появился Раймонд Дарт — герой драмы, наполовину уже забытой. Это было не мудрено — главный виновник очередной бури в антропологии не появлялся на сцене почти четверть века! Он как бы выжидал кульминационного пункта развития событий, чтобы в решительный момент вмешаться в них и помочь тем, кто терял уверенность. Возвращение ветерана в ряды охотников за недостающим звеном было столь же неожиданным, как был неожидан в свое время разрыв с блестяще начатым предприятием в карьере Таунгс. Если кто-то думает, что Дарт обратился вновь к австралопитекам потому, что Брум позволил ему вступить на ровную дорогу поисков, то он ошибается. «Отец» легендарного бэби вступил на арену для того, чтобы сражаться. Главное оружие его в борьбе то же, что ранее: выявить необычное в обычном, заметить в обыденном значительное, выдвинуть парадоксальную идею, объясняющую глубинную суть таинственного явления.

Сама судьба предназначала Дарта возбуждать штормы, как ни уклонялся он от этой роли. Все началось с незначительного случая: в 1944 году в университете, по желанию инженера-электрика и филантропа Бернарда Прайса, покровителя работ Брума, был сформирован комитет содействия поискам ископаемых и подготовки курса палеонтологии. Дарта пригласили участвовать в работе комитета, и он… согласился. Это не означало еще возвращения к активной деятельности, но, когда в 1945 году один из его учеников профессор анатомии Филипп Тобиас вознамерился посетить местечко Макапансгат, на Дарта хлынули волнующие воспоминания. Еще бы, двадцать лет назад он впервые побывал в этом уединенном уголке Центрального Трансвааля, о котором ему рассказал Эйтцман. Крутые склоны долины с разбросанными краалями поселенцев понравились ему. На склонах обрывов он отметил скопления костей, которые залегали в древних пещерных отложениях. И тогда же он обратил внимание на то, что некоторые из костей отмечены следами огня. «Кто, кроме австралопитеков, мог жечь кости?» — подумал Дарт и сделал более чем смелое заключение о знакомстве какой-то из их разновидностей с огнем. Дарт в то время не нашел останки австралопитека, но он объявил о том, что в долине Макапансгат обитал австралопитек прометей (Australopithecus prometheus). Авторитеты дружно пожали плечами — выходка в стиле Дарта! Ему, по-видимому, мало истории с бэби!