Читать «Революция 1917-го в России — как серия заговоров» онлайн - страница 315

Недаром Сталин, имевший много друзей среди мусульманских нацменьшинств, превозносил русских — не конституционных и формально религиозных, а исторически сложившихся духовных и физических гарантов праведности, безопасности, величия государства. Лишь вмешательство эксплуататоров и самодуров, хоть от религиозной, хоть от светской жизни, не жалевших народной крови, нарушало гармонию эволюции. Это служило катализатором революции, которая незамедлительно вступала в дело. Как классовые, так и национальные проблемы наибольшим грузом всегда ложились на русский народ. Он занимает ведущее место в их решении по всем показателям: экономическим, демографическим, географическим и т. д.

Незачем подкреплять этот довод мнениями одних классиков. Вот как в 1917 году безыскусно и точно определил эту роль в своём выступлении по сугубо региональному поводу безвестный представитель русского переселенческого крестьянства в Оренбургской губернии:

«Взявши в свои руки власть и распорядок в государстве, сам угнетённый и бесправный русский народ ныне может смело сказать киргизам и другим иноплеменникам: «Пока мне было плохо, было плохо и вам, когда я стал свободен, то и вы все будете свободны…». Мы знаем, что русский народ не националист, и поэтому твёрдо верим, что надежды киргизов на его справедливость и беспристрастие в деле решения степного земельного вопроса не будут обмануты».

Прописные истины может высказывать не только друг, но и враг. Убеждённый антикоммунист имам Хомейни с не меньшей убеждённостью сказал: «Весь ислам — это политика». К сожалению, этого малопопулярного в 1917 году тезиса придерживались лишь те из российских мусульман, которые сотрудничали с большевиками. Эти мусульмане, вопреки возводимой на них и тогда, и сейчас клевете, не помышляли о святотатстве типа реформирования корана, а проводили в жизнь реформы, подкреплявшие самые благородные коранические принципы — антикапиталистические в сути своей.

Всё вышесказанное завершим выдержкой из статьи в одном из органов мусульманской печати. В последний день эпохального 1917 года — 31 декабря — на страницах издания было написано (без всякого пиетета перед большевиками, что видно невооружённым глазом):

«Мы не видим особенной разницы между мужиком русским и мужиком татарским в смысле восприятия идеи государственности. Нет сомнения, что они по отношению друг к другу могут быть различны: один восприимчивей и практичней, другой менее восприимчив и практичен. Но когда разрешается судьба народов, приходится принять в основу не степень развития масс, а их жизнеспособность и приспособляемость к культуре. В этом отношении ни тот, ни другой не лишены способностей, и давать преимущества одному перед другим на основании недоразумения прошлых времён нам кажется прямо смешным. История ещё не показала, какие народы избраны богом, какие им отвергнуты».