Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 81
Ирина Александровна Ефимова
Наконец, все заканчивают одеванье. И та, кото рая уже не пела, а говорила, и те, которым она на доела хуже горькой редьки.
После плавания всем надлежит вовремя сдать жетон в регистратуру и получить свой абонемент, иначе строгий регистратор, бывший военный, по каким-то тайным признакам определит, что вы плавали дольше, чем вам положено, и потребует денежный штраф. Как раз певунья с разговорами и перебрала положенное время, и отставник делает ей очередное предупреждение: «В следующий раз будете платить». Она же в очередной раз оправдывается: «Да ведь я долго одеваюсь. Мне ж спешить некуда – я на пенсии. Это они работают, спешат. А плаваю-то я недолго, сколько положено. Одеваюсь долго. И моюсь. А плаваю сколько надо».
И то правда – плавает она сколько надо, потому что при этом не поет. А поет в душе и в раздевалке. И пока не пропоет не один десяток песен, из душа и раздевалки не выйдет. А может, до строгого регистратора дошел слух о «концертах» на женской половине – ведь слухом даже земля полнится, что уж говорить о вестибюле, где расположена регистра тура. Может, отставник, каждый раз ворча, потому и не штрафует певунью – что с нее взять?
И вот она уже у гардероба, надевает куртку, шапку с помпоном, очень гармонирующую с шарфом и варежками, нахлобучивает на спину рюкзак с плавательными причиндалами, но выходит на улицу не сразу. Еще долго держит речь перед гардеробщицей с добрым лицом. «Какая жизнь-то пошла. Война, землетрясения. Слышали, сколько человек погибло? Люди утонули в грехе. Вот Бог и посылает на них несчастья. Да нет, Бог любит всех. Люди сами виноваты. Вот у меня мама была святым человеком. Всем делала добро. Нас троих одна вырастила. И всегда пела. И мне говорила: «Пой. Не ругайся, не обижайся. Лучше пой». Я тоже всегда пою. Не всем нравится. А что, лучше ругаться?»
Добрая гардеробщица в несвежих перчатках с обрезанными пальцами кивает, чуть улыбаясь, принимая и подавая номерки и пальто. Наконец, певунья кончает свою речь. Проходя через тамбур, где греются две бездомные собаки – май в этом году очень холодный, – и к ним обращает несколько слов: «Что, милые, греетесь? Хорошо, что вас сюда пускают, молодцы». Закрывает вторую дверь и, оказавшись на улице, напевает «летят перелетные птицы», но, спустившись по ступеням, замолкает. Видно, и на улицах столицы встречает непонимание.
Идет пружинистой походкой, невысокая, ладная, чуть заметно жестикулирует правой рукой. Наверное, продолжает монолог. Или поет, дирижируя собственному исполнению – сама себе дирижер…
Водный роман
Самое удивительное, что он приметил ее не где-нибудь, а под водой, точнее в воде открытого бассейна, над поверхностью которого почти круглый год стоит более или менее густой – в зависимости от погоды – пар, а потому посмотреть на другого человека во время оздоровительного плавания, если вдруг появилось такое странное желание, возможно только погруженными в воду и вооруженными специальными очками для плавания глазами.
Они, он и она, до поры-до времени совершенно незнакомые друг другу, плавали именно в таких очках и при каждом толчке ногами опускали головы в воду, поднимая их только для того, чтобы набрать воздуха. С какого-то момента – с какого именно, не установлено – он, проплывая мимо, смотрел на нее сквозь свои очки, продлевая взгляд вплоть до полного выворачивания головы, а она, по-видимому, не сразу, а спустя некоторое время после того, как он ее приметил (хронология этого явления так и осталась загадкой), с недоумением обнаружила, что на нее смотрит (просто, извините за выражение,
