Читать «Тихий океан... лишь называется тихим» онлайн - страница 74

      Меня поместили в неврологию Северной больницы, где я заново научился самостоятельно держать ложку, справлять нужду и ходить. Так и не понял – в честь чего тогда слёг. По мнению лечащего врача – перетрудился на огороде. Именно там, в палате я узнал от навещавшей жены, что по весне, если оклемаюсь, стану дедом.

Там же прочёл в принесённом соседу «Вятском крае» интересную заметку, подписанную: Шельдман Е.Н. Стоит сказать, что Егор Наумович, известный журналист – мой хороший знакомый; многие помнят цикл его статей о трагической судьбе непризнанного знаменосца Победы Григория Булатова. Сколько шуму тогда эти заметки наделали! Сейчас-то все у нас о Булатове знают, я же слыхал о Григории Петровиче ещё в детстве. Витька, брательник старший, заменивший мне погибшего на фронте батю, рассказывал: как во время войны случай свёл его с пареньком из Слободского и как удивлялся он, увидав в послевоенной хронике Гришку, водружавшего на рейхстаг знамя Победы. Но ещё больше поразило брата, что при этом героями объявлялись Егоров и Кантария, а фамилию Булатов не упоминали, словно вычеркнули.

Но это дела минувшие. То, что накопал Егор Наумович на сей раз, вновь попахивало настоящей сенсацией. Представляете, в подвале нашей филейской церкви обнаружили список чудотворной иконы Николы Великорецкого, оригинал которой бесследно исчез во время гонений, в 30-е годы. Откуда там, в подвале, взялся этот список – сейчас выясняют. Но вот что удивительно. Под слоем сравнительно свежей краски обнаружился другой, старый слой, но и тот оказался не последним! Под ним находился ещё один слой – древнейший. Великорецкая икона святителя Николая! Находку осмотрели срочно прибывшие специалисты Московского научно-реставрационного центра имени Грабаря. Древнее изображение, сохранившееся под двумя слоями записи, относится, по предварительным данным, к концу XIV – началу XV веков. Как говорилось в той заметке, выводы делайте сами.

Пока приходил в себя после инсульта, всё переменилось. Северо-восточный ветер принёс похолодание и тучи, мир изменился. Выходил из больницы я через три недели. Помню, в тот день как раз выпал первый снег. А первый снег для меня всегда много значит. Когда он выпадает – словно всё вокруг обновляется и начинает жить с чистого листа. В такие моменты у меня обычно всегда радостно-приподнятое настроение. Только не в ту осень.

      Я шёл к автобусу; рядом, поддерживая под руку, как всегда щебетала жена. Прозрачный и свежий воздух бодрил. На дорогах блестели лужи от тающего снега. Газоны напротив всё ещё белели, укрытые пушистой холодной периной. Мне бы радоваться всему этому: и выписке, и первому снегу. Но на душе лежал камень. Мне было тяжело. Очень. Из головы не шёл Игорёк и связанные с этой ситуацией философские вопросы. Я думал о том, как странно устроена жизнь, и всё такое. Действительно, мир изменился.

      Уже понимая, что из-за инсульта не попаду на Старицу как минимум до весны, да и мои новые друзья Кирилл и Игорёк вряд ли гуляют там в такую погоду, я смирился с болезнью. Осень незаметно перетекла в зиму, а у зимы свои заботы.