Читать «Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2» онлайн - страница 47

Так вот. Петербургский и московский Шуваловы одинаковы, оба в парадных камзолах, оба сидят на одинаковых скамьях, оба глядят в одну сторону, оба держат в правой руке по рулону чертежной бумаги, а левую руку оба протягивают. Однако у петербургского в протянутой руке ничего нет, и нам дано догадаться, что этим жестом петербургский Шувалов обращает наше внимание на лежащее у него под ногами, а там перед ним развернутый чертеж здания Академии художеств. А московский Шувалов держит в точно так же протянутой руке Указ об учреждении Московского университета. План здания Академии художеств, который будет реализован в Петербурге, у московского Шувалова, разумеется, отсутствует (дело происходит, напомню, в Москве). Точно так же петербургский Шувалов ничем не намекает на реальность Московского университета (ибо дело происходит в данном случае в Петербурге). Иными словами, каждый Шувалов демонстрирует публике нечто важное для данного города и только это.

Хорошо.

Но не странно ли это?

Нет, я не о повторениях. Повторения – в жизни памятников дело обычное. Ну вот пожалуйста. В Петербурге есть памятник «Героям Краснодона», это повторение памятника «Клятва», прежде установленного в Краснодоне. Петербургский (ленинградский, конечно) памятник Чапаеву повторяет самарский (куйбышевский) памятник Чапаеву. И так далее и тому подобное. Сам Зураб Константинович Церетели подарил Нижнему Новгороду копию памятника Минину и Пожарскому, правда, утверждается, уменьшенную – в знак уважения к творению Мартоса – на целых пять сантиметров.

Ленина взять – вот кого повторяли за милую душу. Вспомним работу В. В. Козлова, скульптуру Ильича перед Смольным, поставленную на цилиндрический гранитный постамент (и отлитую, кстати, на бронзово-литейном заводе Академии художеств). Число клонов ее по всей стране – несметно. Каких только не придумывали под этим Лениным пьедесталов! И конструктивистских, и супрематических, и неоклассических, и в стиле тяп-ляп… Но всегда это был один и тот же, всегда занятый одним и тем же Ленин. Он мог обращать энергичный свой жест правой рукой к различным объектам (и тем давать поводы к анекдотам), но это всегда был один и тот же пламенный жест. Никогда не появлялись у этого Ленина в протянутой руке ни план ГОЭЛРО, ни Сталинская конституция, ни первомайский флажок. Этот Ленин везде вел себя одинаково – сообразно тому, как вел себя в Смольном проезде.

Но в случае с памятником Шувалову мы встречаемся с чем-то принципиально новым. Вариации здесь касаются не размеров монумента и не форм пьедестала, а поведенческой характеристики памятника. Сопоставляя эти два варианта одного монумента, мы действительно вправе говорить о такой необычайной материи, как поведение памятников.

Заметьте, линия поведения и там и там одна, но содержание поступков совершенно разное.