Читать «Немка. Повесть о незабытой юности» онлайн - страница 172

Тут я посмотрела на наши часы-ходики. „Михаил, извини, пожалуйста, время уже половина первого, школа начинается в 8 часов". Он спросил, сколько у меня завтра уроков, когда я вернусь домой. „Тогда до завтра. И не думай, что ты от меня так просто избавишься", – улыбаясь, как бы в шутку сказал он. „Дерзость это, по меньшей мере", – думала я.

На следующий день, в понедельник, у меня было всего три урока, два из них с письменной работой. Обычно я проверяла тетради сразу после уроков, еще в учительской, и редко брала тетради домой. Сегодня я все тетради взяла домой, моей матери нужно было помочь при стирке. Я думала, что еще успею подготовиться к завтрашним урокам, пока он придет.

Я чуть не выронила все тетради, когда открыла дверь в комнату – Михаил сидел за столом с моей матерью! Они, видимо, не без волнения беседовали! Бог ты мой! Моя мама почти ничего не понимала по-русски, её запас слов ограничивался десятью-двадцатью словами! С сияющими глазами, порозовевшими щеками сидела она тут, заметно помолодев. Сияя от счастья, она смотрела на меня. Михаил поднялся и взял у меня тетради.

„Ты хочешь их еще все сегодня проверить?" – „Конечно, и учебные планы написать. Завтра у меня пять уроков".

Моя мать хитрила, конечно, сказав, что она завтра утром вместе с Линдой будет стирать белье, а сейчас она пойдет к Элле за молоком. Она просто-напросто хотела меня оставить с Михаилом наедине.

Тогда я настояла мне позволить за молоком сходить – после работы мне нужна прогулка. „А молодой человек?" – озабоченно поинтересовалась она (она говорила со мной по-немецки, я с ней по-русски). Михаил с удовольствием пошел со мной. Когда мы приближались к сельсовету, спросила я, видел ли он уже Галину Шкурко, она же теперь работает в сельсовете секретарем. Нет, он еще не был в сельсовете. – „Пойдем, – сказал он вдруг и остановился. – Пойдем, мы зайдем вместе и распишемся". Расписаться – это значит оформить брак. Я расхохоталась.

„Я вполне серьезно. У нас, правда, есть еще несколько дней, но мы и сейчас можем все оформить, или хотя бы подать заявление".

„Перестань, пожалуйста, об этом, не то… Или… может, ты хочешь просто посмеяться надо мной?" Мне это все хотелось обратить в шутку, или сделать вид, что я приняла это за шутку. Смеясь, я шла дальше, он следовал за мной. Шутя, смеясь, играючи – так всю дорогу. Когда мы вернулись, матери уже не было. Прежде чем я приступила к работе, я положила на стол перед Михаилом стопку газет и журналов: „Юный Пионер", „Комсомольская правда", „Пионер", „Костер", „Затейник", и др. Он читал, решал кроссворды, ребусы, загадки и различные головоломки – всё для детей и молодёжи. Он не говорил ни слова, чтобы мне не мешать при работе. Несколько раз наши взгляды встречались – он наблюдал за мной. Ну и что?.. Позже состоялся серьезный разговор. Он не хотел или не мог понять, что я, как и все российские немцы, не пользуюсь всеми правами, как остальные национальности. Тогда я не решалась дискутировать на эту тему. Я повторяла только „мне нельзя", или „тебе этого нельзя". Он встал, прошёлся туда-сюда и остановился передо мной.