Читать «Избранные произведения в 5 томах. Книга 3: Радуга. Цыган и девственница. Крестины» онлайн - страница 40

На следующий день она пришла вместе с дядей Томом провожать его на станцию. Она глядела на него, она всем существом стремилась к нему, но он оставался таким чужим, и производил впечатление какой-то пустоты. Она думала, что, может быть, такое впечатление зависит от его сдержанного обращения. Странном пустым и бессодержательным казался он ей.

Урсула все время стояла возле него с немым, бледным лицом, вид которого ужасно действовал на него. В глубине души он чувствовал глубокий, холодный стыд перед ней.

Вдали показался поезд. Сердце Урсулы забилось, но лед, сковывавший его, был слишком крепок.

— Прощайте, — сказала она, подавая руку и смеясь обычным, странным, смущенным смехом. Она очень удивилась тому, что он наклонился, чтобы поцеловать ее. Он мог бы проститься обычным рукопожатием.

— Прощайте, — повторила она.

Он схватил багаж и пошел от нее прочь. Пассажиры суетились около поезда. Вот и его вагон. Он занял свое место. Том Бренгуэн открыл дверь, и оба мужчины обменялись рукопожатиями. Раздался свисток.

— Прощайте, желаю вам счастья, — сказал Бренгуэн.

— Благодарю вас, до свидания.

Поезд тронулся. Скребенский стоял у окна вагона и машинально махал платком в знак прощания, не глядя ни на девушку, ни на ее провожатого. Урсула тоже махала своим платком. Поезд, постепенно ускоряя свое движение, пошел полным ходом, делаясь все меньше и меньше. Белое пятно платка исчезло. Издали донесся последний свисток. Она все еще стояла на платформе, кругом все стало так пусто. Несмотря на все усилия, губы ее подергивались, но она не хотела плакать, на сердце у нее был смертельный холод.

— Хочешь каких-нибудь сластей? — спросил дядя Том.

Лицо ее было покрыто слезами, и чтобы овладеть собой, она делала самые жестокие, невероятные усилия. Слезы не облегчали сердца, там был холод и пустота.

— Каких тебе хочется? — продолжал настаивать дядя.

— Я бы хотела мятных лепешечек, — сказала она странным, спокойным голосом, противоречащим ее расстроенному лицу.

Через несколько мгновений она овладела собой вполне и имела спокойный, сдержанный вид.

— Поедем в город, — предложил он ей и усадил в поезд, шедший туда.

Там они пошли в кафе. Сидя за стаканом кофе, она равнодушно разглядывала прохожих на улице, а в душе у нее горела рана и царила непоколебимая холодность.

Она надолго осталась застывшей. Для нее все случившееся было горьким разочарованием, и теперь она относилась ко всему с холодным недоверием.

Она стала равнодушной и апатичной. Слишком она была молода, слишком сильно обманулась, и поэтому сама не понимала всей силы своих страданий.

Мучительная горечь не давала возможности смириться.

Иногда она жестоко страдала от тоски по нему, ей так не хватало его. С момента отъезда он стал в ее воображении совсем другим. Всю свою страсть, всю тоску юности и все свои муки она сосредоточила в мыслях о нем.