Читать «В поисках Джейка» онлайн - страница 42

Информация по технологии получения фамильяра, которую ему удалось раздобыть, была туманна и расплывчата — поколения бродячих чародеев передавали ее из уст в уста, записывали на оборотных сторонах обложек древних блокнотов, царапали карандашом на полях телефонных справочников. Так что он довольно смутно представлял себе механику самого процесса. Колдун утешал себя тем, что это не его вина. И надеялся, что фамильяра, когда тот у него появится, будет удобно использовать в городской среде. Он думал, что это, наверное, будет крыса — крупная, с грязной шерстью, — или лис, или даже голубь вроде того, что он показывал своей недавней клиентке. Он считал, что отрезанная им от себя плоть — это нечто вроде жертвоприношения. Он и не подозревал, что это будет тело.

Когда с пластмассовой коробки была снята крышка, то внутри обнаружилось нечто вроде детского манежа, который исследовал новорожденный фамильяр. Колдун поглядел на него с отвращением. Пыль облепила его тело со всех сторон, так что оно больше не оставляло при движении липкого следа. Нескладный, как морской огурец, он был весь облеплен боковыми отростками плоти. Он был тяжелый, весом как крупное яблоко, и состоял из плоти и жира колдуна, склеенных его же мокротой и слюной и сплавленных магией вуду. Сворачиваясь в кольцо и снова распрямляясь, он деловито закатывал себя в углы своей пластиковой тюрьмы. Хлынувший сверху свет заставил его конвульсивно сжать и разжать свое студенистое тело.

Но, даже плотно закрыв контейнер крышкой и убрав его с глаз долой, колдун все равно ощущал присутствие фамильяра. Чувствовал, как тот щупает пустоту у него за спиной, а когда он вызывал у себя приливы крови, то у него теперь получались змеи, чего раньше не было. Но фамильяр все равно вызывал у него отвращение. При одном взгляде на него у колдуна начинало сводить живот, а еще он почему-то ощущал себя обманутым. По роду своей профессии ему не раз приходилось свежевать животных, иной раз даже живьем, и это никогда не вызывало у него никакого внутреннего отторжения. Он ел кал и придорожную падаль, когда того требовала литургия. И даже тогда его не тошнило так, как при виде этого небольшого клочка собственной плоти.

Когда тварь шевельнулась впервые и колдун понял, чем будет его фамильяр, он закричал от ужаса, его стало рвать и рвало до тех пор, пока все его нутро не опустело. И хотя ему было почти невыносимо на него смотреть, он все же заставлял себя не сводить с него глаз: ему хотелось понять, что же вызывает в нем такое отвращение.

Колдун чуял исходящий от фамильяра энтузиазм. Беспощадный интерес ко всему, что встречалось ему на пути, удерживал это противоестественное создание от распада, и каждый раз, когда он, напрягшись, перистальтическими сокращениями плоти продвигал себя по коробке, ограниченность его тупого, продиктованного голодом интереса пронзала колдуна, снова и снова заставляя его перегибаться пополам. Тварь была глупой: безмолвной, но при этом жгуче любопытной. Колдун почуял, как фамильяр осмысляет пыль: покатавшись в ней скорее случайно, чем намеренно, он приспособил ее теперь зачем-то к своему телу.