Читать «Исцеление в жизни и смерти» онлайн - страница 64
Стивен Левин
Непосредственно войдя в ощущения, мысли и чувства ума/тела, человек может вдохнуть милосердие и сострадание в свою болезнь «именно так», через открытую дверь сердца. Можно вдыхать боль, вызванную болезнью, в центр сердца, чтобы очистить и высвободить то, что долго подавлялось.
Болезнь пребывает в сиянии бытия; вы вдыхаете любовь в сами ощущения, наполняющие телесную болезнь, с каждым вдохом вбирая в себя любящую доброту, наполняя дыханием любви сам свой недуг.
Любовь, с каждым вдохом направляемая в болезненную область, которую так долго игнорировали, наполняет всю жизнь человека исцелением. Когда к этой области нежно прикасаются, относясь к ней с вниманием и милосердием, с прощением и любовью, запускается мощный процесс очищения, и эта область наполняется мягкостью. Тело затопляется теплом и светом, ощущения возникают и растворяются в безграничном пространстве сознания. Приходит Великий покой, опускаясь неслышно, как колибри, которая исследует глубины только что раскрывшегося цветка. Тогда можно ощутить, что больше нет необходимости направлять в болезненную область любовь, ведь каждый раз, когда внимание сосредоточивается в пространстве боли, оно получает в ответ любовь. Когда мы сосредоточиваемся на травме или болезни, сохраняя глубинную связь со своей сущностью, там, в самом центре боли, обнаруживается нечто, очень похожее на безусловную любовь. Это переживание можно сравнить с обнаружением роскошного оазиса в центре засушливой и истощённой степи. Многие говорят, что их блуждания по неисследованным землям ума и тела дали начало совершенно новой экологии жизни. Начавшись как путь бедного пилигрима к неизведанному, это странствие вскоре превратилось в самый плодотворный опыт всей их жизни: одна пациентка сказала, что этот процесс трансформации ведёт от «великой пустыни сердца к плодородным и влажным землям духа». Как она говорит, идти по этому пути – значит наблюдать, как безжизненный песок преобразуется в богатейшую глину благодаря одной лишь её любви и вниманию.
Источником такого исцеления является не «любящее существо», но бытие как таковое, которое и есть любовь. В данном случае дело не в том, чтобы «быть чистым», но в чистоте бытия. Такое исцеление происходит не потому, что мы являемся кем-то, но потому, что мы просто есть. Отсутствует всякая разделённость, всякие границы, и ничто не препятствует исцелению. Когда в ритме мгновений мы входим в царство чистого бытия, врата, которые не являются вратами, распахиваются настежь – и за пределами жизни и смерти нам сияет наш изначальный лик.
* * *
Прошу, зовите меня моими истинными именами,
Не говорите, что я умру завтра,
Ведь даже сегодня я ещё прихожу.
Взгляните на меня: я прихожу в каждой секунде,
Почкой на весенней ветви,
Птичкой, чьи крылья ещё хрупки, что учится петь в моём новом гнезде,
Гусеницей в сердце цветка,
Драгоценным камнем, сокрытым в булыжнике.
Я всё ещё прихожу, чтобы смеяться и плакать, чтобы бояться и надеяться,
Ритм моего сердца – это рождение и смерть всего живущего.
Я муха-однодневка в процессе метаморфоз на поверхности реки.
И я же птица, которая с приходом весны подлетает как раз вовремя, чтобы съесть муху.
Я лягушка, беззаботно плавающая в чистой воде пруда.
И я же – уж, который, безмолвно приближаясь, проглатывает лягушку.
Я ребёнок из Уганды, кожа да кости, мои ноги такие же тонкие, как бамбуковые палки.
И я торговец, поставляющий смертельное оружие в Уганду.
Я двенадцатилетняя девочка, спасшаяся на маленькой лодке и бросившаяся в океан после того, как её изнасиловал морской разбойник.
И я же – этот разбойник, чьё сердце ещё неспособно понимать и любить.
Я член политбюро, в руках которого огромная власть.
И также человек, который должен заплатить «долг крови» своим людям, медленно умирающий в трудовом лагере.
Моя радость – как весна, она так тепла, что в моих руках распускаются цветы.
Моя боль – как река слёз, она так сильна, что наполняет все четыре океана.
Прошу, зовите меня правильными именами, чтобы я мог одновременно слышать каждый свой плач и смех, чтобы я мог видеть, что моя радость и боль едины.
Прошу, зовите меня правильными именами, чтобы я мог пробудиться, чтобы двери моего сердца оставались открытыми, двери сострадания.
