Читать «Исцеление в жизни и смерти» онлайн - страница 207

Это зарисовка, которую мы в разное время приводили на разных семинарах. Недавно, после того как я привёл это описание «просто чаепития», во время перерыва, когда я прогуливался – медленно, из одного конца в другой – по центральному проходу аудитории, ко мне неторопливо подошёл человек, которого поддерживал сопровождающий. По нему было видно, что он довольно давно болел. Его тело исхудало и напоминало скелет. Когда мы пересеклись на середине прохода, он посмотрел на меня сияющими глазами и сказал: «Умирая от рака, я прекращаю войну». Мы стояли на середине прохода, будто в озере тишины, – люди шумно толпились по обе стороны аудитории, и наши глаза встретились в тот самый миг. Наши личности и прошлое как будто стёрлись слой за слоем, а воплощения, полные привязанности и отождествления с «кем-то», растворились в мерцающем присутствии, где бытие встречалось с бытием в самом бытии. В этом было нечто поразительное. В его глазах скрывался ответ на наш первый вопрос: «Стоит ли мне оставить попытки исцелиться и просто позволить себе умереть?» Этот человек поднялся над жизнью и смертью, над тем, чтобы отождествлять себя с телом или некой отдельной сущностью, обитающей в нём, он стал самим исцелением. Он был тем, кем мы являемся, когда перестаём становиться теми, кем себя считаем. Неправильно будет сказать, что этот человек является просветлённым. Термин «просветление» породил не меньше страдания и заблуждений, чем любое другое понятие, которое мне приходит на ум. Но если я скажу, что он «сиял», то не ошибусь. Он не убегал от рака, как и от других явлений своей жизни. Он настолько полно присутствовал в настоящем, что извечные конфликты пришли к разрешению, открыв огромный простор для жизни, для рака, для боли, для смерти. Он рассказал мне, как боль научила его тому, что любое бегство лишь разжигает войну. Он глубоко доверял покою изначального бытия. Он разглядел чудо в чашке чая. Он увидел волшебство в каждом дне, который прожит во всей полноте. Он обнаружил исцеление благодаря своей болезни.

Он больше не воевал с самим собой или с чем-либо ещё. Он просто умирал от рака. Когда он чувствовал печаль – он просто переживал её. Когда присутствовал страх, был лишь страх. Когда он был счастлив, он просто был счастлив. Он не пытался вызвать изменения силой, но позволял настоящему меняться так, как угодно, и его сердце излучало мягкость, которая умиротворяла противоречия ума, бушевавшие в нём. Не сражаясь более с жизнью, он оказывал целительное воздействие на близких людей, которые спокойно пребывали рядом с ним, учась тому, как умирать в благодати и жить в настоящем моменте. Годы манёвров с целью добиться положения в научном сообществе, годы борьбы с раком, страданий, когда он не в силах был встать с постели, годы борьбы с жизнью под маской борьбы за жизнь – всё это будто прожгло дыру в давно привычном для него стремлении к безопасности и к тому, чтобы не проявлять себя, и заставило его выйти из убежища своей жизни в мир чистого бытия. «Умирая от рака, я прекращаю войну».