Читать «Исцеление в жизни и смерти» онлайн - страница 11

Эта женщина чувствовала, что группа посетителей, которой с трудом удавалось находиться в контакте с ней, испытывает к ней не что иное, как жалость. Жалость – это переживание, возникающее, когда боль встречают со страхом. Из-за жалости человеку хочется изменить данность текущего мгновения: «Я хочу, чтобы твоя боль исчезла, поскольку хочу, чтобы исчезла моя боль». Жалость может быть очень эгоистичным эмоциональным состоянием, очень интенсивным и неприятным. Для жалости характерна связь с сильным желанием. Жалость, будучи жалостью к чьей-то боли, в силу своей природы «я – другой» создаёт чувство разделённости – приводит к жуткой войне ума и тела, которая способна усугубить заболевание. Однако когда мы прикасаемся к той же самой боли с любовью, позволяя ей быть такой, какая она есть, встречая её с милосердием, а не со страхом и ненавистью, это называется состраданием. Когда я могу присутствовать в твоей или собственной боли, с чуткостью исследуя настоящее, всем сердцем созерцая всякое чувство сильного желания или страдания, отчаяния, которое часто появляется, когда нам становится тяжко, – ведь исцеления как будто не происходит. И даже страх можно видеть всего лишь как очередную птицу, пролетающую сквозь облако, которая вскоре исчезает; отчаяние растворяется, уступая место милосердию и исцеляющей осознанности.

Если нашей привычной установкой является преодоление своей боли, то мы будем склонны терять контроль, когда всё идёт не так, как нам хочется. Мы можем даже ощущать потребность в том, чтобы «побеждать» боль другого человека. Нам будет трудно установить связь с человеком в том состоянии, в каком он находится. Мы не будем способны прикоснуться к нему с любовью, ведь если мы хотим чего-то от другого человека, пусть даже того, чтобы он перестал испытывать боль, он будет объектом нашего ума, а не личностью в нашем сердце. Если мы можем открыться своей собственной боли и исследовать свои сопротивления и давнее неприятие, мы получаем возможность прикоснуться к чужой боли с состраданием, отнестись к другому так, как относимся к самим себе, – с несколько большей ясностью и чуткостью. В таких случаях мы видим, что работа над собой явно приносит пользу всем чувствующим существам. Каждый человек, который стремится к открытости сердца, прикасается к сердцу другого. Когда мы перестаём способствовать сохранению проблемы, мы гарантируем её решение. День за днём мы понимаем, что, исцеляясь сами, мы исцеляем всех вокруг.

Мы работали с Хейзел, эта женщина попала в больницу в чрезвычайно истощённом состоянии. Она была очень сложной пациенткой. Медсёстры называли её «настоящей стервой на колёсах». Мало кому хотелось проводить с ней время. Врачи Хейзел и её сиделки рассказывали, что каждый раз, вызвав их к себе, она приветствовала их неприятными комментариями и откровенно грубыми словесными оскорблениями. Поэтому, конечно, с каждым звонком ей приходилось ждать ответа всё дольше. Вся её жизнь была битвой за контроль. Она редко позволяла жизни просто быть такой, какая она есть. Всё, чем она хотела обладать, но не могла, она осуждала и отвергала всем сердцем. И лихорадочно цеплялась за всё, что могла получить. И вот оказалось, что она умирает в одиночестве, испытывая сильнейшие страдания. Она так часто и так много судила других, что даже её взрослые дети не навещали её. Она сама навлекла на себя то, чего боялась, и её жизнь стала полной боли и отчаяния.