Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 279
Франце Бевк
Мысли разбегались, он собирал их и с трудом соединял, наполняя смыслом. Нет, он не донес на Пологара. Он не может этого сделать. Человека надо бить прямо в лицо, зачем нападать из-за угла! Прямо в лицо… За эту мысль он ухватился еще судорожнее, чем за стакан, который держал в руке… Он ведь и так не может оставаться у Пологара, теперь все равно, что бы ни случилось. Выложит ему все прямо в глаза, а потом уйдет, куда — неважно. Живут же другие, у которых нет даже своего угла, где можно приклонить голову. А у него ведь хибара есть. Выложит ему все, а потом стукнет колом из ограды. Сегодня вечером… пусть все будет кончено… сегодня же вечером. Пологар ошибся в своих расчетах. Он выскажет ему правду прямо в глаза и ударит его, Пологара! На! Это будет крепкий удар, он тут же на месте свалится и не сможет дать отпора.
Михале вздрогнул и боязливо огляделся вокруг. Не своих мыслей испугался, нет, ему показалось, будто он говорил вслух. За большим столом шел разговор о сене, на него никто не обращал внимания, словно его и нет в комнате. Два парня, его соседи, уже ушли. Да, он скажет, а потом ударит… Ему, пьяному, это казалось таким естественным, удивительно, как это раньше не пришло ему в голову… Губы скривились в злобной усмешке.
— Получай, черт, — бормотал он.
Опять поднял лицо от стола. Выпил глоток вина, а остаток выплеснул на пол. Крестьяне расплачивались, собираясь уходить. Пологар стоял уже посреди комнаты и зевал. Направляясь к двери, окинул его небрежным взглядом.
— Идем, Михале, коли ты уже кончил.
Так хозяин обычно говорит слуге: «Ступай, коли кончил!» Куда? Домой, а с утра на работу, куда же еще, раз не хочешь умереть с голоду?
«Эх! — Михале стиснул зубы и сжал до боли в пальцах стакан. С трудом удержался, чтобы не запустить им в голову Пологару. — Ладно, пойдем, только ты рано радуешься! Ты еще удивишься, рот от изумления разинешь! А что, неплохо получилось, что он позвал Михале с собой».
— Сейчас, — выдавил он. — Погоди!
Бросил деньги на стол.
Вскоре они вышли из корчмы и потерялись во мраке.
Ночь стала темнее, чем раньше, небо затянулось тяжелыми облаками, заслонившими звезды… Горные хребты едва угадывались вдали, а ближайшие горы до гребня погрузились в темноту. Иногда только белел камень на дороге или поблескивала луна; видны были лишь тени ближайших деревьев. Огоньки в домах уже погасли, одни окна корчмы еще светились. В узкой канаве вдоль дороги бежала вода, слышен был ее тихий рокот, время от времени заглушаемый порывами ветра.
Пологар шел впереди; неуклюжий, он широко шагал, размахивая руками.
Он, правда, был навеселе, и по походке это было заметно, да, и дышал он чаще и тяжелее, Михале брел за ним наугад, попадая в лужи и спотыкаясь о камни. Хмель и темнота так застилали глаза, что он не видел ни дороги, ни Пологара. Злая мысль, родившаяся в корчме, все еще давила грудь; ему мешало, что он был так ужасно пьян, гораздо пьянее того, чьи шаги звучали у него в ушах. Ветер свистел около его головы, бросая в лицо сорванные листья. Холодный воздух не отрезвил Михале, ему даже казалось, что он сделался еще пьянее. Он боялся, что и последняя искорка сознания погаснет в нем, а ноги откажутся идти.