Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 260
Франце Бевк
Он поднял стакан, по корчме разнеслась пьяная песня. Сознание его погасло, как масляный светильник на ветру, глаза выискивали пьяные физиономии. Он подзывал выпивох и угощал их. Спотыкаясь, переходил из корчмы в корчму, а за ним целая вереница любителей выпить на даровщинку. По натуре он был неразговорчивым, но сейчас, как вода из родника, рвались из него шутовские, глупые слова, вызывая общий смех. Утопая в пьяном блаженстве, он забыл о времени, о прошлом, обо всем…
Через неделю, может, днем раньше или позже, он неожиданно проснулся ночью. Лежал он в широкой крестьянской телеге посреди просторного двора какой-то корчмы. Голова гудит, в желудке тяжесть. На душе прескверно, но голова вдруг прояснилась. И как всегда после таких пробуждений его охватило дикое отвращение к себе, стыд, который жег и терзал его до безумия, когда выползали мысли о самоубийстве.
К этим чувствам прибавлялось сознание вины. Среди дороги при лунном свете он обшарил все карманы и нашел только мелочь. Может, его обокрали? Неужто он прокутил все деньги? Он затопал ногами и громко обругал Малию. Чего ради, разрази ее гром, она доверила ему корову? Ведь знала же! Что бы ей поискать его по корчмам, раз он не явился домой? Так ей и надо! Но это не утешило его.
Обычно, возвращаясь домой после запоя, Михале не показывался в хибаре. Ему было стыдно перед женой и соседями, да и смелости недоставало. Хватал топор или какой другой инструмент и без промедления, без понуканий и приказаний жены отправлялся искать работу. Копал и колол до седьмого пота, ожесточенно. Так он истязал себя неделю, а то и дольше, никому не говоря ни слова, пока не выветривалось чувство отвращения и стыда.
В это утро он бесшумно подкрался к своей хибарке. Разгорался день, солнце уже поднялось над горой, осветив сквозь крону деревьев соломенную крышу. Язычок у Малии был острый, но в таких случаях она лишь хмурилась. И все же сегодня Михале боялся ее. Она промолчит, втянет голову в плечи, ни слова не скажет. Хоть бы огрела его поленом! Ему бы только легче стало. Он удивился: дверь открыта, дымка не видать, а Малии нигде нет. Он заглянул в сени, увидел холодный очаг, но войти не посмел. Поднял кирку, лежавшую у стены, и прошмыгнул в калитку.
Скинул куртку, бросил ее на куст и начал копать. Солнце поднялось высоко, светило ему прямо в лицо, кирка звенела, ударяясь о камни, крупные капли пота выступили на лбу. Не отдыхая, не глядя по сторонам, ударами кирки убивал он жгучее чувство отвращения, стыда и вины. Он проголодался, пустой желудок ныл, колокол давно пробил полдень, но жена все не окликала его. С трудом переводя дух, он наконец оперся на кирку и поглядел в сторону хибарки. Над холмом темнела крыша, над ее гребнем ни дымка. Рассердилась Малия, не хочет и видеть его…
