Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 255

Ирена подняла голову, но ничего не сказала. Тильда опять заметалась по камере, как зверь в клетке.

О суде, до которого оставалось каких-нибудь три дня, она почти не думала. Гораздо больше убивало ее то, что у нее отобрали ребенка… С тех пор как он родился, ей не было так одиноко и пусто в тюрьме. Она носила его по камере или, спеленав хорошенько, клала подле себя на койку. Ночью обвивала его рукой и боялась заснуть, чтоб не придавить ненароком. Если ребенок плакал, она брала его на руки и начинала укачивать.

К радости примешивалась грусть — нечем было кормить ребенка. Пол-литра разбавленного молока в день и дважды в неделю елейные речи тучных дам из благотворительного общества — и это все. Слишком мало. Тильда была похожа на сохнущее дерево, у которого только еще верхушка зеленеет листвой.

Она боялась за ребенка, бывшего рубежом в ее жизни. Сердце ее трепетало, ради него она готова была на любые муки. Ни в чем не повинное дитя обречено было делить с ней ее горькую судьбу, и от этого она любила его вдвойне.

С каждым днем Тильда все яснее понимала, что ей не сохранить ребенка, что скоро она его потеряет. Мальчик чах, словно убегая от этой жизни, где его могут до времени растлить, отравив его душу и тело.

— Не жилец он, — сказала повитуха.

Тильда промолчала, лишь бросила на нее хмурый взгляд.

Мальчик так ослаб, что уже не брал в рот соску. Тюремный лекарь, лечивший все болезни слабительным, осмотрел ребенка, лежавшего на руках матери.

— Поговорю со смотрителем, — сказал он.

В тот же день после обеда пришли за ребенком. Тильда, в несчетный раз уйдя в свои горькие думы, без сил сидела на постели. Мальчика нянчила Кармен, она носила его по камере, осыпая поцелуями.

Присутствие ребенка было для арестанток благодетельным. В камере восстановился мир, исчезли грубость и развязность, самые непотребные слова оставались непроизнесенными. Ребенок словно был зовом настоящей жизни, отсветом той прекрасной стихии материнства, которая незаметно облагораживала душу. Оказалось, что даже гулящие девицы не утратили еще дарованных им природой человеческих чувств и жажды чистой любви. То, что среди них была мать, любившая и нежившая свое дитя, делало их лучше и чище.

— Матильда Орешец, дайте ребенка!

— Что? — Тильда едва понимала, чего от нее хотят. — Ребенка? — Она встала и широко раскрыла глаза. Да, теперь она поняла. Подошла к Кармен, взяла мальчика и хотела выйти с ним в коридор.

— Куда? Дайте его мне! — сказала надзирательница и взяла младенца, а ее втолкнула назад в камеру.

Тильда обомлела — этого она никак не ожидала. Ни за какие блага не рассталась бы она с ребенком.

— Куда вы его уносите? — воскликнула она.

— В больницу. Вот куда! Тихо!

Тильде пришлось сдаться — никакие уговоры не помогли бы. «Может, спасут», — подумала она. У нее было такое чувство, будто она одна в пустыне. Она то неподвижно сидела на постели, то взволнованно ходила взад и вперед по камере.

Лишившись ребенка, женщины стали развязнее прежнего. Опять пошла в ход площадная брань. Гедвика с Ниной возобновили свои визгливые препирательства. Проститутки, истерически хохоча, развлекали друг друга грязными историями.