Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 244

Нина, собиравшаяся спросить повитуху, не оплачивалась ли ее доброта наличными, вскипела, как молоко на огне. Щеки ее вспыхнули, а глаза смотрели так остро, словно хотели насквозь пронзить противницу.

— Да уж, конечно, со мной тебя на сравнить, я-то ничего не сделала.

— Ха-ха! Слышали? Она ни в чем не виновата. — Повитуха повысила голос и, разыграв безграничное удивление, захихикала. — А не ты ли сбивала девушек с пути истинного?.. Ты б и собственную дочь… Ты…

Женщины подняли такой крик, что слов разобрать уже было нельзя. Вдруг окошечко в дверях отворилось и показалась Венера.

— Тише, бестии! В карцер захотели?

Сводня и повитуха разом умолкли. Арестантки боялись темного карцера, куда сажали на хлеб и воду. На плече у надзирательницы, нежно касаясь ее лица, сидела ухоженная, полосатая кошка, единственное существо, которое эта женщина любила и лелеяла. Она называла ее Персоной столь же просто и естественно, как арестанток — бабами и бестиями.

Нада подбежала к надзирательнице и потянула руки.

— Барыня, дайте нам кошечку! Персона, Персона, Персона!

Изнеженное животное вспрыгнуло на подоконник.

— Смотрите, бабы, за моей Персоной, головой за нее отвечаете! И накормить не забудьте.

И, закрыв окошечко, она отошла от камеры.

Тильда смотрела во все глаза. Кто из этих женщин мог бы быть ей опорой и поддержкой? Чаще всего она поглядывала на Зофию, которая, оторвавшись от книги, тоже временами бросала на нее взгляд. Эта девушка внушала ей наибольшее доверие.

Под вечер поступила еще одна новенькая, деревенская девушка Катица. Вид у нее был такой, словно она только что встала после тяжелой болезни: лишь на щеках еще сохранился слабый румянец. Она была одной из тех, кто приходит в город искать работы и счастья. Лицо ее дрожало от едва сдерживаемых рыданий.

Едва Катица перешагнула порог, как повитуха сверкнула глазами, вскочила с койки и, уперев руки в боки, двинулась прямо на нее.

— Попалась, птичка, а? — прошипела она, оглядываясь на дверь. — Услышал Господь мою молитву. Так-то ты отплатила мне за добро. Выдеру твои космы, глаза выцарапаю… Зачем ты меня выдала?

Катица тряслась как осиновый лист. Соблазнитель показал ей дорогу к повитухе, и был таков. Потом она попала в больницу. Ей обещали полное прощение, и она рассказала обо всем, выдав повитуху.

— Я… не хотела, — пролепетала в страхе девушка.

— Не хотела? Думала, меня одну посадят, а тебя отпустят, да? Видишь, мы обе здесь… Кабы знать, — с каждым словом Гедвика приходила во все большую ярость, — я б тебя с лестницы спустила… Оттаскала б за патлы… Вот тебе, вот!

И, залепив девушке пощечину, она вцепилась ей в волосы. Катица метнулась к выходу и забарабанила в дверь.

— Пустите! Пустите! — кричала она. — Я не хочу здесь оставаться!

Адель оттащила ее от двери.

— Ты что, рехнулась? — сказала она и обратилась к повитухе: — Хватит с нее!

В оконце показалась Венера.

— Чего расшумелись? Что случилось?

— Ничего, — ответила Адель, с жаром лаская Персону. — Новенькая хочет на волю. Говорит, не хочет здесь оставаться… Кис-кис-кис!

Надзирательница пронзила Катицу строгим взглядом, и оконце закрылось. Адель высунула язык и дернула кошку за хвост.