Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 198

А теперь? Он выкладывал столбик за столбиком на разостланный платок и ужасался. Пустой ящик зиял, как широкая рана. Если вспомнить происхождение каждого талера в отдельности, то оказалось бы, что ни один из них не добыт нечестным путем — на каждом следы кровавого рабочего пота и тяжких лишений. Но теперь Ераму думалось, что, должно быть, деньги сами по себе несчастье, как ни трудно было в это поверить. Разве не из-за них впервые поссорились его дочери и в доме укоренился раздор? Разве слух о его деньгах не разнесся по всем долинам и не возбудил алчности у других людей, так что ему, Тоне, пришлось, в конце концов, запираться, точно богачу, и спать с топором у изголовья? И разве… Нет, всего и вспоминать не хотелось, — это причиняло слишком сильную боль. Он чувствовал, как в нем зарождается ненависть к Анке, которая принесла в жертву своей жадности судьбу отцовского дома. И он даже не ужаснулся, когда осознал это чувство. Он возненавидел и деньги. В это мгновение он готов был отнести свое богатство к реке и бросить его в омут. Или же позволить своим домочадцам перегрызть друг другу горло из-за этих денег.

Завязав монеты в большой, тяжелый узел, Тоне поднял его, будто намереваясь выкинуть в окно. Придется уйти из дому, подумал он. Даже если закопать деньги в лесу, все равно придется бросить дом. Слишком стар Тоне Ерам, слишком тяжело ему жить среди ссор и препирательств. А куда идти? На что жить?

Тоне втащил узел на чердак, приподнял тюфяк и положил деньги на доски кровати. Потом сел на постель, положил руки на колени и погрузился в тяжелое раздумье.

Куда идти? На этот вопрос он ответил себе не словами, а образом Мицки. Две недели назад Мицка была у него. Она услыхала, что отец болен, что даже посылали за священником, но не сразу смогла навестить его из-за своего грудного ребенка. А когда пришла, то все глядела на отца и не могла наглядеться, расспрашивала, как ему живется. Больше спрашивала глазами, чем словами, так как Анка все время вертелась поблизости. Так хорошо ему было с Мицкой, так покойно. На ее расспросы он ответил: «Неплохо мне, нет», — а глаза говорили совсем другое. «Переходите ко мне, — шепнула она ему на прощанье, — и не беспокойтесь ни о чем!» Он махнул рукой в ответ на это приглашение, но слов ее не забыл. Теперь они на сто голосов зазвучали в его памяти. Но трудно было уходить из дома, в котором он родился, из дома, которому он отдал столько сил.