Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 15
Франце Бевк
Граммофон играл мазурку. Захмелевший Филипп поднялся со стула и пригласил танцевать Мицку. Она не посмела отказаться. Медленно встала и положила руку ему на плечо. Пройдя с ним несколько кругов, она вдруг выскользнула у него из рук и снова подсела к столу. Филипп пошел за ней.
— Большое спасибо, — насмешливо поблагодарил он ее.
Иванчек не заметил, что произошло. И другие не видали, только догадывались и посмеивались. По тому, как все ухмылялись и как Филипп благодарил Мицку, Иванчек понял, отчего глаза Мицки сверкают гневом, и, прищурившись, смерил товарища взглядом с головы до ног. С тех пор как парни стали перенимать городские обычаи, это означало намеренное оскорбление и вызов. Иванчек уже хотел было подняться, но пересилил себя.
— Перебрал ты, что ли? — сказал он Филиппу.
— Сам ты перебрал, в другой раз пей поменьше, — ответил ему тот.
Иванчек и Филипп пристально смотрели друг на друга. Граммофон на минуту умолк. Девушки испуганно поглядывали на парней, в воздухе запахло ссорой и дракой. Но тут с печи зазвучала полька, и девушки сами начали приглашать парней, чтобы предотвратить назревавший скандал.
Танцевали чуть ли не все пары, в комнате сразу стало тесно. От духоты и сутолоки парни обливались потом.
Якец подошел к Мицке.
— Пойдем танцевать.
— Ты ведь не умеешь.
Якец мужественно проглотил обиду и засмеялся.
— А ты меня научи!
И они пошли танцевать.
— Иванчеку ты подарила платок, — упрекнул ее Якец.
— Неправда, я ему не дарила. Он сам взял.
— Подари мне букетик! — попросил ее Якец спустя некоторое время.
— А что же у меня останется?
Такой отказ Якеца не очень-то обидел, Мицка смеялась, и он тоже расплылся до ушей.
— Если будешь хорошо себя вести, получишь букетик завтра, — сказала она ему, как ребенку. — Ты ведь придешь к нам расчищать луг?
— Приду.
Об этом не стоило и спрашивать. Якец был необыкновенно взволнован. Когда, танцуя, он обнимал девушку, он чувствовал, что у него вот-вот потемнеет в глазах. Пальцы, державшие его за руку, были такими нежными, белыми. Под своей правой ладонью он ощущал ее плечо. Но прижать ее к себе он не решался: боялся раздавить, точно она была стеклянная, осквернить грубым прикосновением.
Когда они кончили танцевать, он сел совершенно счастливый. Был забыт и платочек Мицки, и все другое. Он утирал своим большим красным платком вспотевший лоб и широко улыбался.
Филипп не плясал. Он сидел, положив захмелевшую голову на руки. Потом поднял голову и одним глазом покосился на Мицку; было ясно, что он все еще злится.
— С ним ты танцевала, а со мной не хотела, — упрекнул он ее.
— Потому что он не такой похабник, как ты.
Более оскорбительного слова нельзя было придумать. Оно вырвалось неожиданно, порожденное гневом и затаенной обидой. Взять его обратно она не могла, да и не хотела. Словно сознавая свою силу, она взглянула на Якеца и Иванчека; ее глаза говорили: такая уж я есть, ничего не поделать.
Филипп задохнулся от возмущения. Он открыл рот, но, опешив, не сразу нашел нужные слова.