Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 430

Розанов думал и выговаривал разное, творил свои мифы, но всегда болел за Россию. На вопрос, что он все-таки отрицает решительно и однозначно, писатель отвечал: «Непонимание России и отрицание России».

Размышления о браке, семье, поле, о родовом, «чресленном начале», воплощенном в Ветхом Завете, об истории евреев по Ветхому Завету отражают своеобразную ориентированность русской религиозной мысли начала XX века, мировосприятие многих писателей Серебряного века. К данной проблематике обращались С. Н. Булгаков и П. А. Флоренский — ближайшие друзья Розанова, с которыми он постоянно обсуждал эти вопросы. Размышления на подобные темы были характерны и для писателей— символистов.

Иные представления господствовали в тех либеральных кругах, которые, начиная с публикаций «Уединенного» и особенно «Опавших листьев», выступали с резкой критикой писателя за его «недемократизм». Розанов никак не мог понять их «странной аргументации», отказывался ее принимать.

Многие современники не понимали Розанова, а некоторые видели в нем лишь «врага» демократии и еврейства как движущей силы ее. Обращаясь к еврейскому вопросу с точки зрения своей историософии, Розанов отнюдь не думал ущемить достоинство еврейского народа. Его интересовало то особенное, что было в истории этого народа и что было близко его собственной родовой теории. Он стремился выразить свое понимание истории и России. Идея превосходства одного народа над другим была чужда Розанову, но это отнюдь не исключало горячей любви к своему народу, как к своей матери, своему дому, своему отечеству.

Размышления о евреях, еврейских обычаях и нравах в историческом аспекте, еврейском вопросе в России — все это для Розанова составляло некую мифологему, которую он пытался обосновать и изложить во вневременнбм контексте. И тогда возникали такие его великолепные очерки, как «Библейская поэзия» (1912) и др. Когда же Розанов обращался к конкретным событиям, то из-под пера появлялись публицистические статьи, за которые перед смертью он как христианин просил прощения у евреев и за которые иные и поныне склонны считать его антисемитом.

Антиномии Розанова сказывались и здесь. Он был «православным язычником» и потому творил миф об «обонятельном и осязательном отношении» евреев к жертвоприношениям, поскольку это вытекало из созданной им мифологемы. Его мало интересовали исторические реалии (поэтому при переизданиях он отказывался исправлять фактические неточности, на которые ему указывали). Прежде всего писателя заботила виртуальная литературная мифологема, творимая им по своим собственным внутренним законам. Современники же воспринимали его мифологемы как прямое вйдение действительности.

За несколько дней до смерти Розанов просил прощения у всех — у Мережковских и у М. Горького, с которыми давно рассорился, у врагов и у друзей. Продиктовал он дочери и свое «послание к евреям»: «Благородную и великую нацию еврейскую я мысленно благословляю и прошу у нее прощения за все мои прегрешения и никогда ничего дурного ей не желаю и считаю первой в свете по назначению. Главным образом, за лоно Авраамо— во в том смысле, как мы объясняем это с о. Павлом Флоренским. Многострадальный, терпеливый русский народ люблю и уважаю»¹⁷⁴ .