Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 409

Еще, из следующей (55-й) главы — песнь любви «бога израилева» к «своему» израилю:

«Горы и холмы будут петь перед вами песнь, и все дерева в поле — рукоплескать вам».

Заметьте, все эти слова и подобные израильтяне еженедельно читают в синагоге и дома, «где откроется». Везде — это, везде — приблизительно то же.

III

А как же евреянки? У нас девочки и мальчики крещены, и «весь русский люд — христиане». Никто не обращает внимания, как же еврейские девочки? В сущности, — перенося наши понятия туда, — они все «не крещены», и даже все — вовсе вне Бога и вне религии!

Дикие, пустынные, ничего!!!

Не поразительно ли?

Несомненно — «обрезан» один мужской пол, и, как девочки не подлежат ему, — они вовсе вне присутствия Иеговы. Как бы у нас — «сестры христиан», а — не христианки. Нужно заметить, никакому «закону Бо— жию» девочки у них не учатся и никаких молитв «поутру» и «на сон грядущий» они не читают.

Да и потом, во всю жизнь, собственно, один мужчина исполняет очень многочисленные молитвенные и обрядовые обязанности юдаиз— ма. Женщина в них не участвует вовсе.

Что же делает «некрещеная» (в нашем бы смысле) еврейка? Вне Иеговы и не читая Ему никакой молитвы?

Девочка — ничего. Так и есть — «некрещеная», не обрядовая.

Когда же она «приобщается юдаизму»? Раз я спросил еврея в пути: «Что обязана сделать христианка, если б она захотела перейти в еврейство»? Подняв голову, он с недоумением ответил: — «Ничего». Потом добавил: — «Только погрузиться в нашу микву» (общий бассейн с водою). Потом прибавил строго, крикливо: «И — хорошо стричь ногти, — о, хорошо стричь, хорошо!» С силой удара и страсти.

Ну, не «бесовщина» или не «культ ли Молоха», когда она, «переходя в новую религию», «свет новый себе открывая», — не получает: 1) ни слова себе научения, 2) ни — символа (своей особой) веры, 3) ни — молитвы Господней, а должна...

Черт знает что такое: «крепко, крепко стричь ногти» (они стригутся до тела, с такой абсолютной строгостью старухами ритуальными в мик— ве, что девушки-невесты кричат от боли, а старухам мать невесты дает деньги, чтобы они не задели мяса и не окровянили пальцев).

Что же делается? «Когда Хайка делается израильтянкой»?

Тут поймешь, почему дочь «судьи израилева», Иеффая, которую отец по неосторожному обету должен был принести в жертву «богу Израилеву», — «пошла в горы и плакала девство свое».

Она «оплакала» не просто то, что осталось незамужнею; какой об этом вопрос перед смертью, — перед закалыванием (бррр... рукою отца!!!); а... что она, дщерь народного героя и первая с тимпаном вышедшая встретить отца после победы, — должна была быть принесена в жертву «из— раилеву богу», в сущности, вовсе даже не сделавшись «правоверною израильтянкою», не слившись с народом своим.

Израильтянка «приобщается юдаизму» и «вере отцов» через замужество. И для нее «выйти замуж» — то же, что для христианки — «креститься».

Тут-то и получает значение: «ангел Иеговы сходит на мальчика в миг обрезания и остается на нем (не возле него) до смерти». Что же, собственно, происходит и отчего девочек не учат «закону Божию и молитвам»? Все происходит так же сухо и голо, анатомично и одиноко, как в обрезании: она «в миг потери девства», — по юдаизму, по вере каждой хижины еврейской, — принимает в себя, «просто по-древнему», ангела Иеговы.