Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 341

Херувимы поднялись. Это были те же животные, которые видел я при реке Ховаре.

И когда шли херувимы, тогда шли подле них колеса; и когда херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них.

Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они, ибо в них был дух животных.

И отошла слава Господня от порога Дома и стала над херувимами.

И подняли херувимы крылья свои и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними.

Это были те же животные, которые видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это — херувимы.

У каждого — по четыре лица, и у каждого — по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих.

А подобие лиц их — то́ же, какие лица видел я при реке Ховаре, — и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была пред лицем его» (глава X, с начала и до конца).

Ничего понять нельзя! Но ведь «и в Боге ничего понять нельзя»!!! И с этой-то, пока еще поверхностной точки зрения мы чувствуем, что тут сказано что-то настоящее...

Еще наружное наблюдение: сказано глубоко спокойным излагательным тоном, не «вопия» и не «крича с крыши», как обыкновенный тон пророков; как бы Иезекииль говорит что-то в высшей степени обыкновенное, известное на улицах Иерусалима, не имеющее поразить новизною ни одного израильтянина.

И... только раз на протяжении всей Библии!!

Помню, когда еще я не знал, что на эту «колесницу» написан целый «Зогар» (важнейший отдел «Каббалы») талмудистами, — я был поражен (и зачарован) этою «колесницею»... «Что такое?!!» — «Понять нельзя!» — «А — важное, важнейшее!..»

Одно, впрочем, я понимал: «очи», «очи» и «очи»... О, где Бог — там Очи! Бог — вечное видение, не отвлеченное, не «разумное», а вот плотское. И «небесное» мне всегда представлялось «тканью очей»... «Из всего в мире на нас смотрят очи»...; да и «сам-то человек тоже полон очей», но уже не таких больших, а маленьких»...

Еще понятное в Существе Божием — это Колеса! О, конечно, колеса: ибо все движется, живет, ничего не стоит...

Пламя? уголья? Да, — «тоже»: ибо кровь бежит, горячая... И мир — в страсти и огне...

* * *

Дальше (в тексте Талмуда), что два раввина «должны были сойти с ослов», дабы могли начать толкование «Колесницы». Гм... гм... гм...

По обстановке видно, что они ехали одни в пустыне, — но они «сели и накрылись плащом»...

Зачем? Во время «толкования» они могли увлечься и не заметить, что кто-то подошел. Талмуд намекает, что их никто не должен был видеть. Не — «не слышать», а — «не видеть»: в противном случае покрывало именно не нужно было, чтобы вовремя увидеть «подходящего» и прекратить «толкования». Но они не боялись слышания, а боялись видения и против него приняли меры.

Все эти подробности талмудического рассказа содержат какие— то намеки, о которых приходится сказать талмудическим же языком: «Их понимает, кто понимает; а кто не понимает, тому и не нужно понимать».