Читать «Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице» онлайн - страница 94

Виталий Вульф, готовивший выпуск своей передачи «Серебряный шар», посвященный Алле Ларионовой, поделился своими впечатлениями о встрече с ней:

«После огромной квартиры она жила в маленькой квартирке. Исчезли зрители, не было никаких надежд на кино. Она рассказала, как приехали каких-то два продюсера с Украины, она снималась несколько месяцев. А потом исчезла лента, исчезли они, и никто не заплатил ни копейки. И не было никакой злости, она говорила об этом с легкостью, и не скажу, чтобы много курила. У нее было замечательное чувство юмора.

Мы заговорили с ней о Валентине Серовой, вспоминали трудные времена, которые переживала актриса в свои последние годы. „Вот вы говорите, – сказала Ларионова, – что я женственная. Не знаю. Вот Валентина Васильевна была символом женственности, я всегда завидовала ее пластике, ее манере…“ И вдруг прочла наизусть замечательное стихотворение Константина Симонова, которое мало кто знает, – о Вологде – „В деревянном домотканом городке“. Я обомлел. Спросил: „Вы что, читаете его с эстрады?“. Она ответила: „Да никогда! Просто я его запомнила. Валентина Васильевна подарила мне книжку „С тобой и без тебя“ издания 1942 года, синенькую такую, и это стихотворение из нее мне очень понравилось. Книжка, к сожалению, затерялась“.

Начали делать о ней передачу. Я спрашиваю: „Кинопленки у вас есть? Фрагменты из ваших фильмов?“ – „Моих, – отвечает, – нет. Не знаю, где они. Вот Колины – есть“.

Она хранила память о Рыбникове, берегла сувениры, свидетельствующие о его актерской популярности, напоминающие о фильмах, в которых он снимался: шахтерскую лампочку, каску строителя, макет парохода, хоккейную клюшку, футбольный мяч, исписанные автографами, очки сталевара… Но семейное счастье, ушедшее вместе с ним, не превратилось для нее в мучительные воспоминания. Она не позволяла себе все время смотреть назад.

„Чем старше я становлюсь, – говорила она, – тем яснее понимаю, что прошлым жить нельзя. Каким бы хорошим оно ни было. Оставаясь в прошлом, можно потерять связь с современностью. Я прожила интересную жизнь, мне есть что вспомнить. И память эта мне очень дорога. Но живу я сегодняшним днем. Я наслаждаюсь своим одиночеством. Отдыхаю. Я очень довольна своей жизнью“».

Есть разница между тем, чтобы жить одной – и быть одинокой. Она не была одинокой: ее окружали друзья, любили и опекали дочери. Были и романы – для поднятия духа, на уровне флирта, не больше того. У нее любил бывать художник Никас Сафронов. Хотел ее писать, но согласия не получил. Она по-прежнему была доверчивой и щедрой. Находились люди, которые пользовались этим: не возвращали долги или внаглую присваивали ее деньги. Она горевала, даже плакала. Но все равно не менялась и не меняла своего отношения к людям. Впрочем, никто до конца не знал, что она чувствовала на самом деле – жизнь научила ее сдерживать свои порывы.

Однажды по какому-то поводу сказала: «Самое страшное в старости – быть смешной».