Читать «Большая книга о природе» онлайн - страница 4

Окружили кустики гриб-боровик. А он стоит среди них такой коренастый, крепкий, настоящий лесной богатырь.

Смотрит Жаркое Лето на свою картину, смотрит и думает: «Что-то мало ягод в лесу у меня. Нужно прибавить». Взяло оно да весь склон лесного оврага и разукрасило густыми кустами малины.

Весело зеленеют кусты. А уж до чего хороши на них ягоды — крупные, сладкие, так сами в рот и просятся!

Забрались в малинник медведица с медвежатами, никак от вкусных ягод оторваться не могут.

Хорошо в лесу! Кажется, и не ушёл бы отсюда.

Но художник Жаркое Лето спешит, торопится, везде ему побывать нужно.

Заглянуло Лето в поле; покрыло колосья пшеницы и ржи тяжёлой позолотой. Стали поля хлебов жёлтыми, золотистыми; так и клонятся на ветру спелым колосом.

А на сочных лугах затеяло Лето весёлый сенокос: в душистые копны сена улеглись полевые цветы, запрятали в зелёный ворох травы свои разноцветные головки и задремали там.

Зелёные копны сена в лугах; золотые поля хлебов; румяные яблоки, груши в саду… Хороша картина Жаркого Лета! Можно её и Красному Солнышку показать.

Выглянуло Солнышко из-за сизой тучки, смотрит, любуется. Ярко, радостно всё кругом. Так и не отводило бы глаз от сочной зелени тёмного леса, от золотистых полей, от синей глади рек и озёр. Любуется Солнышко месяц, другой. Хорошо нарисовано!

Только вот беда: день ото дня листва на кустах и деревьях тускнеет, вянет, и вся картина Жаркого Лета становится не такой уже сочной. Видно, приходит пора уступать своё место другому художнику.

Как-то справится он со своей работой? Нелегко ему будет нарисовать картину лучше тех, что уже показали Солнышку Зимушка-Зима, Весна-Красна и Жаркое Лето.

Но Осень и не думает унывать.

Для своей работы взяла она самые яркие краски и прежде всего отправилась с ними в лес. Там и принялась за свою картину.

Берёзы и клёны покрыла Осень лимонной желтизной. А листья осинок разрумянила, будто спелые яблоки.

Стал осинник весь ярко-красный, весь как огонь горит.

Забрела Осень на лесную поляну. Стоит посреди неё столетний дуб-богатырь, стоит, густой листвой потряхивает.

«Могучего богатыря нужно в медную кованую броню одеть». Так вот и обрядила старика.

Глядит, а неподалёку, с краю поляны, густые, развесистые липы в кружок собрались, ветви вниз опустили. «Им больше всего подойдёт тяжелый убор из золотой парчи».

Все деревья и даже кусты разукрасила Осень по-своему, по-осеннему: кого в жёлтый наряд, кого в ярко-красный… Одни только сосны да ели не знала она, как разукрасить. У них ведь на ветках не листья, а иглы, их и не разрисуешь. Пусть как были летом, так и останутся.

Вот и остались сосны да ели по-летнему тёмно-зелёными. И от этого ещё ярче, ещё наряднее сделался лес в своём пёстром осеннем уборе.

Отправилась Осень из леса в поля, в луга. Убрала с полей золотые хлеба, свезла на гумна, а в лугах душистые копны сена сметала в высокие, словно башни, стога.

' Опустели поля и луга, ещё шире, просторнее стали. И потянулись над ними в осеннем небе косяки перелётных птиц: журавлей, гусей, уток… А там, глядишь, высоко-высоко, под самыми облаками, летят большие белоснежные птицы — лебеди; летят, машут крыльями, словно платками, шлют прощальный привет родным местам.