Читать «Дочь Ленина. Взгляд на историю... (сборник)» онлайн - страница 91

РИБАС (печально). В Бозе почившего…

ЛИМБУРГ. Я слышал, что он умер от геморроидальной колики… Довольно редкая смерть. (Усмехается.)

РИБАС. Это в Европе – редкая, а у нас в России суровый климат.

ЛИМБУРГ. От своих воспитателей она узнала, что происходит из древнего рода князей Володимирских. Ее родовые поместья по неизвестным ей причинам конфискованы, но в будущем должны быть ей возвращены. Потом, в силу каких-то тайных обстоятельств, она была схвачена и увезена в Сибирь. И даже отравлена там… Когда она это рассказывала, ее глаза наполнились слезами.

РИБАС (восхищенно). Слезами?

ЛИМБУРГ. Она рыдала! Клянусь, рассказывая, она видела свое прошлое… Я чувствительный, я рыдал вместе с ней… Нянька тогда спасла ее. Они бежали за границу. В Багдаде нашли приют у купца Гамета, которому было ведомо ее истинное происхождение. У него в доме она познакомилась с персидским князем Али, одним из богатейших людей. Он умолил ее разрешить ему считаться ее покровителем, пока она не получит предназначенные ей от рождения княжества Володимирское и Азовское. Он дал ей свое имя – Али-Эмете. И отправился с нею в Лондон. Но в его стране начались волнения, и он вынужден был вернуться в Персию. Он оставил ей огромные деньги, и она жила согласно своему истинному происхождению. Сейчас деньги кончились, однако скоро он должен вернуться и оплатить её воистину огромные долги… Я слушал ее фантастическую галиматью, понимал, что это галиматья, но… Но видел только ее глаза! И верил! Что делать? (Несчастно.) Ум всегда в дураках у сердца… Ваши могущественные люди думают, что все это ложь?

РИБАС. Ни Володимирского княжества, ни Азовского не существует. Это такой же вымысел, как вся ее биография.

ЛИМБУРГ. Но если все вымысел, почему так волнуются ваши могущественные люди? Почему они вас прислали?

РИБАС. Ваше высочество… Прежде чем ответить, я хотел бы дослушать до конца… Да, чтоб не забыть – я в совершеннейшем восторге от ваших орденов. Как старый солдат, я мечтал бы получить такой орден из ваших рук. Причем, высший орден. И для меня будет истинной честью заплатить за него… (после паузы) сколько бы он ни стоил!

ЛИМБУРГ (усмехаясь). Вы умный человек, господин Рибас. Вы явно заслужили наш орден… В общем, я отнял невесту у моего несчастного гофмаршала. Заплатил ее долги и привез в этот замок. Не скрою, тогда наступила самая прекрасная пора в моей жизни. Она называла меня «мой Телемак», а я ее – «моя Калипсо»… Как вы знаете, Калипсо – это нимфа, державшая в плену Одиссея, а прекрасный Телемак – сын Одиссея. Если учесть, что Телемак – двадцатилетний юноша, а мне далеко за сорок… думаю, она издевалась надо мной. Но я терпел. И… помолодел! Клянусь, с нею я стал Телемаком… Все это время я пытался узнать о ней правду – ту самую правду, которую хотят узнать ваши могущественные люди… Но когда я попытался через своих людей собирать о ней сведения, она откуда-то тотчас узнала! Пришла в бешенство: «Вы хотите знать все обо мне? Ну что ж, слушайте…» И что она мне рассказала?

РИБАС. Что?!

ЛИМБУРГ. До сих пор слышу ее яростный голос: «Я дитя любви очень знатной особы, которая поручила воспитать меня некоей женщине. Но однажды перестали приходить деньги на мое содержание, и тварь продала меня богатому старику. О, как же безумно он меня любил! О, как же безумно я его обирала…» – «И вас не мучила совесть, Алин?» – «Куртизанки, как солдаты: им платят за зло, которое они причиняют». – «О небо! Алин! Вы могли… без любви?» – «Капризничать, герцог, нам не подобает, как не подобает матросу бояться морской болезни. Пусть испанцы скупы, пусть итальянцы плохие любовники – легко загораются и так же быстро гаснут, но я не должна была никому отказывать, – она посмотрела на мое страдающее лицо и расхохоталась. – Мой Телемак, как ты плохо образован. То, что я сейчас рассказывала, дословно написано в книге любимого Аретино. Жаль, что он умер двести лет назад. Говорят, был превосходный любовник и в шестьдесят прибегал к услугам дам не менее сотни раз в месяц… Однако, Телемак, постарайтесь стать хоть чуточку мудрее. К сожалению, в жизни наступает возраст, когда надо хотя бы производить впечатление умного, если не хочешь быть смешным. Поверить, что наследница Володимирских князей была дешевой куртизанкой!»… И, хотя она расхохоталась, в ее рассказе я чувствовал какую-то страшную истину. При этом она явно получила очень дорогое воспитание, владеет несколькими языками, прекрасно рисует, знает архитектуру, играет на многих инструментах. Нет, я никогда не мог понять, когда она выдумывала, а когда говорила правду… Хотя, полагаю, всегда было и то, и другое! Тогда все и случилось. Она сказала, что наступило время, когда она обязана выйти замуж: род великих князей Володимирских не должен прекратиться… Она получила письмо из России и вынуждена покинуть меня. Я понимал, ради чего она все это говорит. Но я не мог жить без нее. И сказал то, что она хотела: «Я сойду с ума без вас. Вы не должны уезжать. Я свободен. И… я прошу вашей руки, Алин!» Она засмеялась. Сказала, что представляет, какой ропот поднимется среди моих родственников: «Князь Лимбург женился на русской принцессе, а у нее ни земель, ни бумаг о происхождении». Вы, немцы, бумажный народ, мой друг… У вас человек без бумаги – ничто!» Я ответил: «Я отрекусь от титула, но женюсь. Я не могу без вас, Алин». – «Нет, нет и нет! Я никогда не посмею причинить вам боль. – Она плакала. – Я люблю вас… – Она рыдала, и, как всегда, я вместе с ней! Потом сказала сквозь слезы: – Мне пришло сейчас в голову… соберите, мой друг, деньги и выкупите графство Оберштейн. А потом… объявите, что это я дала вам деньги, что они присланы мне из Персии. И тогда ваши владетельные родственники начнут уважать меня… и вас! Тем более что мне действительно скоро пришлют деньги из Персии…» И я уже кричал: «Великолепная мысль! Они умрут от зависти… Но я не только выкуплю Оберштейн, я подарю его вам, чтобы у вас, моя Калипсо, были свои земли! Чтобы вы, как равная, могли вступить в брак с владетельным немецким государем!» Я написал всем немецким князьям о своей помолвке, о том, что княжна, наследница русских князей, несметно богата и выкупила для меня графство Оберштейн… Да, я не заметил, как я, ревностный католик, ни разу в жизни не солгавший, через месяц жизни с нею сделался отъявленным лгуном! Я заложил свои земли в Штируме, купил ей графство Оберштейн. Она стала владетельницей, а я начал готовиться к помолвке… Она прелестно рисовала. Нарисовала себя, сидящую у камина, перед ней в тазу плавали кораблики с зажженными свечами… Это старинное гадание. Мне так понравился ее рисунок, что я приказал сделать шандал с экраном. Стоит его зажечь – на экране проступает вся картина. В тот день, когда я подарил ей этот шандал, она мне сказала: «Я хочу, чтобы вы пожили немного у себя в замке, а я одна поживу в Оберштейне. Я хочу, чтобы вы проверили, мой Телемак, действительно ли хотите взять меня в жены…» И очень скоро я узнал от своих слуг истинную причину ее одиночества: в Оберштейне ее навещал некий незнакомец. Мои люди слышали польскую речь. Я понял: к ней вернулся любовник, гетман Огинский! И я со слугами решил выследить парочку… Была безлунная ночь. В темноте я увидел темный силуэт мужчины, подъехавшего к ее замку. Она ждала его у ворот. И я не выдержал: «Ни с места, сударь!» Незнакомец тотчас выхватил шпагу, но я выбил ее из его рук. Из темноты с обнаженными шпагами выехала его свита. И я услышал ее голос: «Позвольте, Ваше Высочество, познакомить вас с моим женихом герцогом Лимбургом. Я прошу прощения за то, что знакомство происходит при таких обстоятельствах. – И она торжественно представила незнакомца: – Его высочество князь Карл Радзивилл». Да, это был князь Радзивилл, вождь мятежных конфедератов, любимец шляхты, «родовитейший из родовитейших». «Теперь ваша очередь, князь Карл, – обратилась она к Радзивиллу, – представить меня моему жениху…» И князь Радзивилл объявил: «Ее императорское высочество Елизавета Всероссийская, единственная законная наследница престола России!»