Читать «Дочь Ленина. Взгляд на историю... (сборник)» онлайн - страница 47

САНСОН. Браво! Именно!

ГИЛЬОТЕН (с упоением). Конечно! Нужна машина! Мы обратимся к нашим ученым. В век Революции передовая нация должна казнить передовым способом!

САНСОН. Браво!

ГИЛЬОТЕН. Механизируем вашу работу! С наслаждением общаюсь с вами! Нечасто встретишь такого думающего палача.

САНСОН. Все – для блага Отечества, гражданин… И у меня уже есть на примете один изобретатель.

САНСОН. Вечером ко мне пришел Шмидт – немец, настройщик пианино, один из тех двух-трех людей, друживших со мной в те годы.

Дом палача Сансона. Входит Шмидт.

САНСОН. Воскресными вечерами мы с ним играем дуэтом – он на клавесине, я на виолончели. И моя жена Мари – у нее отличный голос – поет… Да, наконец, я женился. С возрастом страсти улеглись, и дочь палача из Марселя дала мне тихое семейное счастье… Шмидт – прекрасный механик, и я поведал ему о своих затруднениях.

Шмидт и Сансон играют арию Орфея. Мари, Шмидт и Сансон вместе нежным хором поют: «Потерял я Эвредику, Эвредики больше нет…»

ШМИДТ. Надо, чтобы твоя приводила человека в горизонтальное положение… Она самая удобная для любого механизма… (Все втроем продолжают петь: «Потерял я Эвредику, Эвредики больше нет… Больше нет!») Жди моя до воскресенья… Моя будет думать.

САНСОН. И чудо! Уже в следующее воскресенье Шмидт придумал. Я позвал Гильотена. В то воскресенье у нас как всегда проходил музыкальный вечер…

Сансон, Шмидт, Гильотен и Мари – жена Сансона.

Мари поет: «Потерял я Эвредику, Эвредики больше нет… Больше нет!»

САНСОН. Гражданин Шмидт изучил все способы, применявшиеся прежде. Сохранились две немецкие гравюры Луки Кранахского и одна итальянская – Ахила Бончи, рисующие механические способы казни. (Разворачивает чертеж.)

ШМИДТ. Но моя сделала сама. Ставь два столба, и между ними висит лезвие. Она двигается между столбами.

САНСОН. Осужденный при этом лежит на животе, привязанный к доске.

ГИЛЬОТЕН. Прекрасно! Использует право на последний отдых… К тому же это не только поза отдыха – это поза любви, если хотите… Это важно для наших депутатов-гуманистов.

ВСЕ (поют). «Потерял я Эвредику… Эвредики больше нет…»

ШМИДТ. Она… осужденный кладется на доску точно под лезвие. Лезвия опускается и поднимается при помощи рычага. Раз (радостно) – и лезвия летит прямо на шею.

САНСОН (поясняя). Дернул веревку – и уже лезвие скользит между двух перекладин и точно падает на шею осужденного. Как это облегчит наш нелегкий, вековой труд!

ГИЛЬОТЕН. Браво! Браво! (Все по очереди целуют Шмидта.) Сегодня счастливейший день моей жизни!

ВСЕ (поют хором страстно). «Потерял я Эвредику… Эвредики больше нет».

ШМИДТ. Но мой не хочет вмешивать себя в этот штук. Не надо говорить про мой.

САНСОН. Я предлагаю назвать этот… не побоюсь слова «великий»… великий механизм в честь главного энтузиаста – доктора Гильотена!

ВСЕ (хором). Гильотина!

ГИЛЬОТЕН (прослезившись). Благодарю вас за доверие, друзья мои…

САНСОН. Однако в Национальном Собрании потребовали медицинского заключения. Первый медик Франции – лейб-медик короля месье Луи Дерю находился в Версале. И я отправился к нему… Как изменился великий дворец! Я шел по пустым великолепным залам… Несколько слуг с жалкими, испуганными лицами, увидев меня, тут же попрятались… Пока я ждал приема, слышался грохот колес по булыжнику. Это уезжали кареты. Вчерашние вельможи – «наши», как их звала Мария-Антуанетта, спешили покинуть опасный дворец и своих владык.