Читать «Дочь Ленина. Взгляд на историю... (сборник)» онлайн - страница 42

МАЛЬЗЕРБ (пытаясь шутить). Вы хотите сказать, что нашу Францию после Революции завоюют могущественные варвары?

КАЗОТ. Нет-нет, сударь, варвары тут не при чем. Люди, которые отправят вас на смерть, будут такими же поклонниками философии, как и вы. Они будут произносить те же речи о Разуме и цитировать те же стихи Дидро… При этом убивать! Бессчетно убивать!

ГЕРЦОГИНЯ (пытаясь прервать испуганное молчание). Ах, мои милые мужчины… Вы все помешаны на политике! Насколько мы, дамы, счастливее вас. К политике мы непричастны, ни за что не отвечаем, таков наш пол. И потому…

КАЗОТ (резко прерывает). Ваш пол, сударыня, не сможет послужить вам защитой. И вас, герцогиня, постигнет та же участь – эшафот!

ГЕРЦОГИНЯ. Да послушайте, господин Казот, что вы такое проповедуете? Что же это будет? Конец света, что ли?

КАЗОТ. Этого я не знаю. Но знаю: вас, герцогиня, со связанными руками повезут на плаху. И вместе с герцогиней – вы, сударыня… и вы… и вы… (Тычет рукой в толпу.)

ГЕРЦОГИНЯ (всё пытаясь обратить слова Казота в шутку). Не многовато ли нас, месье? Как же мы поместимся в одной карете?

КАЗОТ. Карета? (По-прежнему будто разглядывает невидимую картину.) Никакой кареты, сударыня! Тюремная телега везет вас на смерть… Впрочем, и более высокопоставленные дамы поедут на эшафот в такой же позорной повозке – с руками, связанными за спиной.

ГЕРЦОГИНЯ (иронически, но голос ее дрожит). Уж не принцессы ли крови?

КАЗОТ. Более высокопоставленные… Потому что в карете на казнь поедет только один.

ГЕРЦОГИНЯ. И кто же сей счастливый смертный?

КАЗОТ (хрипло). Король Франции.

Раздается общий ропот. Вмешивается Мальзерб.

МАЛЬЗЕРБ. Дорогой мой, вы слишком далеко зашли в этой мрачной шутке. Вы рискуете поставить в опасное положение наше общество и самого себя.

КАЗОТ (будто приходя в себя). Вы правы… Я хочу откланяться, господа.

ГЕРЦОГИНЯ. Нет, господин мрачный пророк, вы нам предсказали всякие ужасы. Что же умолчали о себе?

КАЗОТ. Я могу ответить только словами иудея Иосифа Флавия, описывающего осаду Иерусалима: «Горе Сиону! Горе и мне!» Я вижу себя на том же эшафоте, сударыня!

Казот учтиво кланяется и уходит.

САНСОН. По-моему, она была возбуждена… кровью. И все опять случилось. Это было время любовной гласности. Около ее дворца постелили солому, говорившую: «Сегодня ночью тут нужен особенный покой». Как положено, она пригласила подруг – навестить ее утром. И, глядя на темные круги вокруг глаз хозяйки, согласно правилам галантности, они обязаны были говорить восхищенно: «Как вы утомлены!»…

Но все произошло иначе.

Герцогиня и Сансон.

Она кладет ногу на маленький стульчик и слегка откидывается в кресле.

ГЕРЦОГИНЯ. Говорите же, мой друг. Я должна испытать ваше красноречие… перед…

САНСОН. Ваша крохотная ножка покоится на маленьком стульчике. И красота маленькой ступни обещает восхитительные колени…

ГЕРЦОГИНЯ. Банально, но сойдет. Разрешаю проверить ваши смелые предположения… Делитесь же впечатлениями, друг мой.