Читать «Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство» онлайн - страница 18

Дети, как жители иностранныеили пришельцы с других планет,являются в мир, где предметы странные,вещи, которым названья нет.

(Юрий Левитанский)

Но подчас детское «инобытие» воплощает зло, таит в себе опасность, несёт беду. «Вы принадлежите к совершенно другой расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание… Вы не люди, вы – дети», – настаивает герой рассказа Рэя Брэдбери «Поиграем в „Отраву“».

Подобное отношение к ребёнку непроизвольно проскальзывает и в нашей речи. «Веди себя по-человечески!»; «Будь человеком!» – восклицаем мы в порыве досады, раздражения, отчаяния.

В таком ракурсе детство подвергается дегуманизации: возникает мотив чужеродности, антикультурности, внецивилизованности ребёнка. Дидактизм и умиление сменяются тревогой и страхом.

Соответственно, и детская «вредность» расценивается как выражение своеволия и своенравности, насаждение иных (отличных от «нормы») моделей поведения. Непослушание здесь синоним непредсказуемости и нежелания ребёнка следовать общепринятым поведенческим канонам.

Этот последний подход, пожалуй, самый противоречивый и наиболее скользкий в этическом плане. Но и он даёт пищу для размышлений, позволяя увидеть в непослушании не примитивность поведения и интеллектуальную недоразвитость, но особые проявления натуры, специфические реакции, достойные пристального внимания и глубокого осмысления, а не только искоренения.

И не этот ли взгляд порождает многочисленные просторечные названия ребёнка? Карапуз, карапет, бутуз, пупс, пузырь, лялька, лапа, мелюзга, малой, малец, малявка, крошка, кроха, птенец, клоп, сопляк, шпингалет, шкет, детка, деть, пусечка, масик, спиногрыз… Наконец, просто ре.

Какие-то из названных слов постепенно выходят из широкого употребления, сохраняясь лишь в языке писателей, а какие-то, напротив, набирают популярность в бытовой речи и т. н. «мамском языке». Однако легко заметить: немногие из них подходят для обозначения собственно Человека. Скорее – для какого-нибудь несусветного существа наподобие Чебурашки…

Здесь сделаем небольшое, но важное для нашей темы «филологическое» отступление.

В последнее время наблюдается любопытная тенденция – намеренное подражание детскому произношению и изобретение новых слов по моделям псевдодетской речи.

Возникает «мамский язык» – особый сленг, на котором общаются беременные женщины и матери маленьких детей. Его основные черты: приторное сюсюканье, пристрастие к уменьшительно-ласкательным суффиксам, обилие псевдонаучных аббревиатур.

Овуляшечка, беременюшка, пихулечки, пузожитель, запузячить, слингопапа, годовасик, няшка, экошка, ЗБ (замершая беременность), ЛЯ (левый яичник)… Кому любопытно, могут справиться о значениях этих словечек и отношении к ним учёных и неучёных. Скажем лишь, что монстрики здесь вовсе не маленькие вредины, а… менструация.