Читать «Межпоколенческая коммуникация» онлайн - страница 154

Хронологически воспоминания тестя укладываются в период, соответствующий его возрасту от 6-7 лет до 70 лет. К самым ранним воспоминаниям относятся рассказы о довоенном детстве в Крыму, в которых фигурирует Максим Горький. Дело в том, что отец Василия Андреевича работал шофером на даче писателя и много рассказывал о быте и привычках теоретика соцреализма. Отроческие воспоминания Василия Андреевича связаны с обороной и дальнейшей оккупацией Севастополя немцами. В его воспоминаниях раскрываются детали быта на фоне исторических событий: работа севастопольской школы во время оккупации, сотрудничество некоторых горожан с оккупационными властями, угон на принудительных труд в Германию соседей, бытовые привычки немцев в ближайшем рассмотрении (в их дом определили на постой несколько немецких солдат), освобождение города советскими войсками.

Среди более поздних воспоминаний тестя особое место занимают рассказы об учебе в летном училище и в авиационной академии. Здесь почти в каждом рассказе находится место для юмора или сарказма: будь то проделки курсантов на экзаменах, исключение нерадивых учащихся из училища, рассказы о доносительстве среди курсантов и офицеров.

Надо отметить, что вопреки наблюдениям некоторых исследователей (Tam et al. 2006) о том, что воспоминания пожилых обычно концентрируются на периоде их жизни от 10 до 30 лет, в репертуаре рассказов моего тестя имеется довольно много нарративов о более поздних событиях, например, о предпенсионных годах. Тогда, впервые за многие годы, теща и тесть смогли поехать за границу в Индию. Для тестя среди запомнившихся событий этой поездки особое место занимали два связанных эпизода — когда он сломал ногу и когда ему, туристу из Советского Союза, подали милостыню в столице Индии. На второй неделе пребывания в Индии на улице Джан-Патх в самом центре Нью-Дели в присутствии тещи и тестя один индиец-прохожий поскользнулся на валявшемся гнилом банане и упал. Василий Андреевич усмехнулся, вспомнив эпизод из кинофильма «Бриллиантовая рука», а теща, Валентина Андреевна, тут же указала ему, что, дескать, нехорошо смеяться над чужим горем, и за это может наступить расплата. И на самом деле, на следующий день, переходя ту же самую улицу Джан-Патх в оживленном месте, тесть оступился и сломал ногу — вернее, заработал трещину в кости стопы. Стопа распухла, сильно болела, обезболивающие средства помогали плохо, и теща как врач решила, что нужно срочно возвращаться в Ленинград и накладывать гипс. Предстояло поменять авиабилеты в агентстве «Аэрофлота» на более ранний день вылета. Василий Андреевич, прихрамывая и опираясь на палку, едва дошел от авгорикши до здания агенства, которое располагалось на втором этаже. Валентина Андревна пошла менять билеты, а тесть сидел с забинтованной стопой и с палкой (напоминая типичного садху — странствующего индусского монаха) у входа в агентство авиакомпании. В это время два представительных сикха обратились к нему с каким-то вопросом на хинди или панджаби. Тесть, услышав в вопросе единственное понятное слово «Аэрофлот», постарался жестами объяснить, что сикхские господа уже у цели, за что, неожиданно для себя, и заработал несколько рупий милостыни. Тесть шутил, что посидев там подольше, несколько дней, смог бы вот таким образом окупить поездку в Индию.