Читать «Сапожная мастерская» онлайн - страница 8
Кир Булычев
— Кто вам мешает строить дома не на месте старых, а в стороне?
— А вам известно, Танечка, — слово «Танечка» было лишено всякой ласки, оно было куда официальнее нежного «Таня», — что такое коммуникации? Вы слышали что-нибудь о транспорте? Знаете что, — наконец-то Мирону Ивановичу удалось распалить себя справедливым негодованием, — занимайтесь своей генетикой и не мешайте тем, кто строит вам дома! Если каждый будет лезть в чужие дела, мы ни черта не сделаем!
— Это не чужое дело, — сказала Таня и чуть улыбнулась при этом. — Это наше общее дело.
— Я все знаю. Я не меньше вас берегу природу и культурное наследие. Но нельзя же держаться за это культурное наследие, как за соску. Мы выросли из колыбели!
— Ах вот вы какой! — сказала Таня заинтересованно. — А на вид кажетесь мягким, даже растяпой.
— Спасибо.
— Вы знаете, что будет на месте этой часовни?
— Знаю. Стоянка для автомобилей. К тому же мы наконец-то сможем спрямить улицу.
— А палаты, которые стояли раньше за часовней, вы уже снесли.
— Какие, к черту, палаты? Там стояли бараки.
— Не надо мне врать, — сказала Таня учительским голосом. — Вам удалось их снести, потому что вы вместе с вашими новыми друзьями смогли доказать, что реставрировать их обойдется дороже, чем построить заново. И вы победили Елену Сергеевну.
— Вот видите! — сказал Мирон Иванович.
Такая осведомленность девушки была удивительной, потому что решение о сносе каменных бараков, которые Елена Сергеевна упорно именовала палатами, не было обнародовано.
— Ну вот и ваш дом, — сказала Татьяна.
Они дошли до трехэтажного типового дома, в котором у Мирона Ивановича была небольшая квартира. А он и не заметил, как дошли.
— Тогда спокойной ночи, — сказал Мирон Иванович.
— Может, посидим на скамеечке? Или вам уже расхотелось?
— Мне спать пора.
— Чтобы завтра браконьерствовать?
— Не надо громких слов. Завтра мы едем на рыбалку.
— Знаю я эту рыбалку, — сказала Таня и села на скамеечку. — Садитесь.
— Нет.
— Я вам сказала — садитесь! Пока вы надеялись, что будете со мной целоваться, вы никуда не спешили.
— Пять минут, — сказал Мирон Иванович.
Он сел.
— Знаете что, — сказала Таня. — Если вы согласитесь не сносить часовню, я вас поцелую. Честное слово.
— Дешево цените мою принципиальность, — сказал Мирон Иванович.
— Да поймите же, принципиальный архитектор. Я знаю куда больше вас. Я знаю, что часовню вы не снесете, мы вам этого не позволим. Я знаю, что вы не поедете завтра на рыбалку, потому что в шесть утра вам позвонит этот толстяк… ну как его… заместитель директора, и все отменит.
— Не думайте, что вы меня заинтриговали. — Мирон Иванович клял себя за слабость. Надо было сразу уйти.
— Я и не пытаюсь. Неужели вы думаете, мы будем тратить время и силы на то, чтобы я сидела с вами на лавочке или гуляла под луной?
— Тогда идите спать.
— Последний раз обращаюсь к вашему разуму — спасите часовню!
— Глупости! Часовня нам мешает. Она никому не нужна. Мы возводим города будущего — башни из стекла и сборного железобетона.
— Я вам гарантирую, что эта часовня переживет ваши шедевры из сборного железобетона, потому что они, в сущности, времянки. Стандартные времянки, поставленные за неимением лучшего. Пройдет совсем немного времени, и строительство снова станет созиданием прекрасного.