Читать «Лёд и порох» онлайн - страница 26

— Я, мой дорогой, уеду. Очень далеко и на неопределенный срок. Ты тогда со мной так же прощался, помнишь? Только вернулся грузом 300 через несколько дней на мой порог, а у меня такого шанса не будет. Но я попрошу графа, чтобы если что, меня к тебе подхоронили. — хоть по ту сторону окажемся вместе. — Нельзя будет официально — Фрол решит вопрос сам.

Подул мокрый ветер, и я зябко поежилась.

- Сердишься? Но мне туда очень надо. Я не могу больше бороться в одиночку.

* * *

— Даже не думай. — грохотал граф, а я осторожно глотала чай. — Тебе Вичуги мало показалось?

Нет, родными березками я тогда наелась надолго.

— Благотворительный прием для страдающих православных Крита — отличная идея. — твердила я одно и то же.

Действительно, правильно поданная мысль о том, что турки безнаказанно вырезают христиан, а греки на Крите исповедуют православие, обязана найти живой отклик в женских сердцах.

— Приемом Ольга Александровна займется с удовольствием, ты поможешь, деньги пожертвуем, но сама останешься дома.

Конечно-конечно.

* * *

Благотворительный прием мы с Ольгой отработали на 110 %. Она описывала страдания матерей и деток, я живописала трагедию православия в целом для мужчин, пригласили даже духовника Татищевых, с которым я доселе практически не пересекалась, за исключением моего ранения, но тут мы смерили друг друга неприязненными взглядами и молча решили сотрудничать. Получилось прекрасно — у нас случилась хорошая пресса, нескончаемый поток дам-благотворительниц и почти сорок тысяч собранных денег, которые мы с помпой пожертвовали фонду Ее Величества Марии Федоровны. Я извернулась и жертвовала лично, так что даже смогла передать записку Ее Величеству. Добрейшей души женщина, не отказала. И невестка ее, Их Высочество Елизавета Федоровна, также откликнулась на мою просьбу, соблаговолив лично написать коротенькую записку с пожеланием терпения, сил и благополучия в моем путешествии. Этой-то запиской я и размахивала перед графом.

— Как ты успела все это провернуть? — он аж пятнами покрылся.

* * *

Когда я впервые поехала в Грецию, мне было около двадцати, и я страстно мечтала увидеть сразу и море, и всяческие руины. Получилось с переменным успехом — на нашем острове исторические события не случились, а экскурсии отменились в связи со стабильно штормовой погодой. Вот на волнующееся Эгейское море я налюбовалась тогда на три жизни вперед. Несколько групп засели в отеле, осваивая all-inclusive и тесный бассейн. Осточертели друг другу до крайности. Лишь за пару дней до отъезда мы любовались омерзительно голубым небом и штилем. Так и уезжали — сердитые, незагорелые и ненакупавшиеся. С тех пор Грецию из турменю я вычеркивала сразу.

Совсем не так путешествовала одна маленькая графиня. В темно-синем дорожном костюме и миниатюрной модной шляпке со страусовыми перьями, тремя чемоданами барахла, пятью ящиками лекарств, я выглядела несколько чуждо в компании господина Джунковского и его команды врачей и медсестер. Старалась быть милой, но здесь палиться не стоит, поэтому с чарующе глупыми шутками выспрашивала у докторов о современных методах хирургии и конспектировала-конспектировала-конспектировала в крохотную надушенную книжечку. У женской половины спасательного корпуса я вызывала отвращение и жеманством, и стремлением выглядеть всегда красивенько, и неуемным флиртом. Но репутация хорошенькой дурочки мне точно поможет в моем проекте, а демонстрация мозгов — нет, поэтому от поиска надежной подруги здесь пришлось отказаться. Устинья только вздыхала, глядя на мое лицедейство.