Читать «Лёд и порох» онлайн - страница 140

Караулит мой сон, даже не разделся. Трогательно-то как! Или опять больно, а он терпит. Что ж ты, человек-свин, так с собой и со мной обходишься? Ведь и Фохта прислал, чтобы нам с ним друг от друга деться некуда было. На что рассчитывал? Доволен тем, что получил? Когда уже перестанешь мной играть?

Шрамы практически зажили, тонкой паутиной покрывая правую часть лица. Без огромных рубцов это уже не пугает, так что он и в самом деле почти как новенький. Отеки на носу спали, а вот тени под глазами намекают, что и в мое отсутствие он редко отдыхает. Неслышно (теперь я этому научилась) подхожу, трогаю кончиком пальца подбородок, губы. Он просыпается и сначала долго смотрит на меня.

— Доброе утро.

— Вы опять не высыпаетесь толком. — ворчу я, игнорируя приветствие и касаясь теней под глазами.

— На этот раз было приятно. — нерешительно погладил мой висок, улыбнулся. — А там работы всегда больше, чем времени.

— Хотите прогуляться? — не стоит нам беседовать в доме, раз я за себя не ручаюсь, и наговорить могу всякого.

Он с недоумением рассматривает серую хмарь за окнами, но пожимает плечами, и мы выходим на крыльцо. А зябко сегодня. Молча догуляли до полуразрушенной беседки. Надо будет попросить Гроссе сделать что-нибудь с ней — вид отсюда необычайно хорош.

— Михаил Борисович, помните историю с козой? — надо же с чего-то начинать.

Иронично приподнятая бровь.

— Как думаете, у меня с тех пор фантазия оскудела? — не знаю, конечно, что подобрать адекватное. Не жену же выписывать с того света. Хотя Апполинария, например, мехом вывернется, чтобы помочь в таком деле.

— И мысли такой не держал. — улыбается, но как-то неправильно, не как всегда.

— За себя не боязно? — а ведь сержусь, на самом деле. И на него, и на себя.

— Уповаю на Ваше милосердие. — потом долго молчит прежде чем выдать. — В письме Вы упомянули цитату из, насколько можно понять, ненаписанной пока книги. Что Вы имели в виду?

И он, по сути, является самым лучшим аналитиком в своем министерстве. Понятно, почему эти люди проворонили революцию — они ее просто не заметили. Что я имела в виду? Что написала, то и имела. Но как теперь-то ему объяснять очевидное? Даже надежный сарказм отказал на этот раз.

— Я люблю Вас, неужели не догадываетесь? — зачастила я с этим признанием в последние дни, но сейчас точно не вру.

Он еще несколько секунд общается с внутренним голосом видимо, или просто сверяет ответы со своими выводами.

— Но почему Вы этого никогда не говорили?

Вот это поворот! Умнейший человек оказался таким болваном. Я так и замерла с возмущенно приоткрытым ртом. Нет, формально он прав, ни разу за это время я не говорила о чувствах, и когда соблазняла, и в том подвале, даже когда выхаживала его — чаще ругала. Даже в постели молча выслушивала все его признания и только улыбалась. Но догадаться-то можно?

— А что, были другие версии?

Он опустил взгляд. Когда-нибудь потом обязательно надо спросить, какие. Хотя, чего тянуть, я и так наоткладывала слишком много вопросов.