Читать «Пепел и роса» онлайн - страница 150

Держит меня за руки, смотрит в глаза с легкой настороженностью, словно опасается чего. Хотя доверил же собственную жизнь в свое время, чего теперь-то бояться? Где-то рядом катается по сиденью огромный букет белых роз для графини Ольги — все же у нее сегодня именины, а мы лишь вишенка на торте семейного торжества. Мне же жених принес корзинку конфет, что заслуживает отдельной благодарности. Сколько там у нас времени этот путь займет? Минут двадцать. Ах, не были бы Вы, господин статский советник стоь чопорны, провели бы их куда зажигательнее.

— Вы сегодня прекраснее, чем всегда. — да, я старалась. И сияю от абсолютного умиротворения, чего и в дальнем будущем не припоминаю.

— Это потому, что я счастлива. — расплываюсь в блаженной улыбке. К черту макияж, там была устойчивая помада, так что поездка уложилась в один довольно долгий и возбуждающий поцелуй, лишь изредка прерываемый смехом и тихими нежностями, на которые столь щедр сегодня мой избранник. Я уже поставила крест на гладкости наряда, устроившись на его коленях, кончиками пальцев рисовала орнаменты на его пальто, мечтала подкорректировать маршрут в сторону одной неприметной дачки, поэтому мы оба выразили неудовольствие, когда экипаж притормозил и дверца распахнулась.

— Сатрап! — произнес визгливый женский голос и небольшой сверток упал на пол.

Этот бесконечный миг, когда счастливое лицо превратилось в суровую маску и одним движением он отбросил этот пакет, задвинув меня за спину и наполовину вывалившись из экипажа.

Я даже взрыва не услышала. Вообще ничего не услышала, и не увидела — взрывная волна ушла вниз, тело статского советника подбросило и опустило на меня, зато экипаж встряхнуло крепко, скособочило, пол рухнул в сторону открытой дверцы. Падали куски дерева, лоскуты, а я лицом уткнулась в его пальто.

Стало влажно, тихо и темно. Спина Тюхтяева несколько раз содрогнулась и обмякла. Оглушенная, я не соображала, что делаю, обняла его, пальцами проваливаясь в мягкое, острое, липкое.

Карету трясли, Тюхтяева пытались вырвать из моих рук, а я лишь скулила и не отпускала. Потом кому-то, возможно даже графу, удалось разжать мои руки и вес, давивший на грудь, исчез. Я позволила погрузить себя на носилки и провалилась в мягкую, безмолвную тьму.

* * *

Слух начал возвращаться дня через четыре. Ради меня похороны никто бы не отложил, так что я запомнила его живым. Спустя пару недель после трагедии врачи решали, стоит ли сразу помещать жертву взрыва в психиатрическую лечебницу или пока обождать, а я, отмытая и почти целая — синяки, мелкие ранки от осколков кареты и ушибы — не в счет — лежала, уставившись в одну точку. Ноги вопреки первым прогнозам не были сломаны, так что Михаилу Борисовичу мое спасение полностью удалось. За этот год я вообще оказалась избалована его заботой. Как же жить теперь без этого щита?

Приходили посетители — а граф забрал меня к себе, под присмотр, после того как немного… вышел из себя, узнав о предложении сплавить в Малую Охту. Любит, наверное, по-своему. Вместо Тюхтяева, которому сам Бог велел разрешать такую ситуацию, появлялись другие люди — в мундирах и штатском, с пронзительным взглядом или просто лениво разглядывающие роковую женщину, чудом выжившую при такой катастрофе. Сначала о чем-то спрашивали, потом начали писать вопросы на грифельной доске — на эти я уже апатично отвечала.