Читать «1917. Кара до покаяния» онлайн - страница 3
Шамиль Зякижанович Куряев
Примечательно, что ещё со времён Ивана Третьего на Руси действовал такой специфический и «демократичный» механизм избрания царской супруги как смотр невест – когда красивых девиц собирали в буквальном смысле со всей России и (после нескольких «отборочных туров») представляли царю. Судя по всему, именно этот способ считался на Руси предпочтительным. Ибо даже в тех случаях, когда у царя или его окружения уже была на примете определённая девушка – всё равно, хотя бы «для проформы» проводился смотр невест.
Примером такого вынужденного подчинения обычаю была первая женитьба Фёдора Алексеевича (на Агафье Грушецкой). Кроме того, с большой долей вероятности можно предполагать, что элементарно «соблюли приличия» при второй женитьбе Алексея Михайловича (на Наталье Нарышкиной) и женитьбе Ивана Алексеевича на Прасковье Салтыковой. Если это было именно так, а брак по любви представляется нам наилучшим вариантом, – то ещё более примечательна эта всеми признанная необходимость в подобной процедуре: выборе русским царём «лучшей в народе».
§ 1.2. Всё изменилось в 18-м веке. «Великий» Пётр, круто повернув русскую государственную ладью на Запад, «задал направление» для своих преемников и в брачном вопросе. Сослав законную русскую жену в монастырь и женившись на иноземной пленнице сомнительного происхождения и сомнительного поведения, он же начал старательно распихивать своих родственниц по захудалым европейским владетельным домам. Даром, что у многих его подданных и земель и денег было побольше, чем у этих «высочайших особ»!
Эта «ориентация на Запад» сохранялась и при преемниках Петра. Забавно, что впервые требование о «равнородстве» супругов было выдвинуто первой иноземкой на русском троне – императрицей Екатериной Первой, которая сама была не породистее дворняжки!
Окончательно же положение о «равнородстве» было закреплено только Александром Первым в 1820 году, – после чего наличие у претендента нерусской матери из какого-нибудь европейского монархического дома стало непременным условием для вступления на русский престол. Требование – по сути своей комичное. Хотя справедливости ради надо сказать, что требование «равнородства» супругов закрепилось к тому времени и в германских владетельных домах, столь милых сердцу Романовых.
Решение Александра Первого вызывает недоумение по нескольких причинам. Во-первых, родственники – родственниками, но… зачем следовать нелепым примерам? Только из-за того, что они «европейские»? Во-вторых, во многих европейских странах, более влиятельных, нежели германские микроцефалы, такого требования не было. В-третьих, у самих Ольденбургов, к Голштейн-Готторпской ветви которых принадлежал по отцу родоначальник всех последующих Романовых – Пётр Третий, такое требование не было закреплено. И в-четвёртых, именно в России требования к «равнородству» оказались наиболее строгими – даже более строгими, чем во взятых за образец германских государствах: в Германии в брачном вопросе высшая аристократия традиционно считалась «равнородной» представителям владетельных домов.